Зовсім зневірившись багатодітна мама принесла в ломбард обручку, що залишилась від зниклого чоловіка. Та варто було оцінщику глянути на обручку, він задав лише одне ПИТАННЯ і в жінки ПІДКОСИЛИСЬ ноги

Жрать твоим детям было нечего, пока ты развлекаешься». Петрович все-таки дал волю эмоциям, повысив тон. Впрочем, он быстро совладал с собой и продолжил ровным тоном.

«Кольцо это мне очень дорого. И дело даже не в его стоимости, а в том, как и от кого оно мне досталось. Хочешь послушать?» Павел слушать не хотел, но возразить не смел тоже.

Поэтому опять, уже в который раз, молчаливо кивнул. Из короткого рассказа Петровича выяснилось, что кольцо это досталось ему от брата в девяностые годы, взорванного вместе с машиной. Он тогда тело брата опознал только по этому кольцу.

А стало быть, это память о брате, и стало быть, вещь неприкосновенная. И уж воровать его, и тем более загонять в ломбарде, дело совсем уж плохое. «Повторяю свой вопрос.

Как это кольцо оказалось у твоей жены?» спросил Петрович, закончив рассказ. «Мне его Соня дала», выдавила себя Павел, стараясь не смотреть в глаза мужу любовницы. «Я его не крал у вас, честно».

«Трус», презрительно прошипела София, пнув его в бок. «Просто жалкий трус. Обмочился от страха.

А что мне, свою голову подставлять из-за кольца, что ли?» — огрызнулся он, и продолжил глядя на Петровича. «Это Соня у вас его украла и мне отдала. Сказала, что если что, то мы сможем его выгодно продать.

Мол, кучу денег стоит». Петрович покачал головой и тяжело опустился к креслу. Молча, взглядом ученого, наблюдающего за подопытными крысами, рассматривал жену и ее любовника и думал.

Двое громил застыли огромными глыбами позади него. В комнате слышался только легкий шум кондиционера и тихие подвывания Софии. Тишина была невыносимой, и Павел не выдержал.

«Что вы с нами собираетесь делать?» — спросил он. «Пока не знаю», — миролюбивый ответил Петрович. «Думаю.

Можно, конечно, утопить вас в Средиземном море. Местная полиция вряд ли будет особо вас искать». «Я вам обещаю, я забуду о вашей жене.

Честно!» — взмолился Павел. «Честная пионерская?» — с издевкой спросил Петрович. Павел закивал.

«Да-да, честная пионерская». Петрович фыркнул. «Продолжай.

Я вернусь домой, объясню все жене и никогда больше даже не приближусь к Соне. Никогда». «Кстати, о твоей жене», — поднял палец Петрович, прерывая этот жалобный поток.

«А давай-ка мы сейчас позвоним ей и спросим, хочет ли она твоего возвращения». Он вытащил из кармана смартфон, с деловитым видом потыкал в экран и сделал видеозвонок. «Привет», — весело сказал он, держа смартфон перед собой.

Сказал он это очень дружелюбно, словно общался со старым другом. «Здравствуйте», — робко ответила Ангелина. Лицо ее было усталым без грамма косметики.

«В общем, я сейчас рядом с твоим муженьком», — Петрович развернул смартфон камерой к любовникам. «Видно?» «Да, вижу», — грустно отозвалась Ангелина. «Слушай, прямо вот не знаю, что с ними делать», — весело сказал Петрович.

«Муж пощады просит. Хочет покаяться и вернуться к тебе. Что думаешь по этому поводу?» «А рядом с ним ваша жена? Я так понимаю?» Вместо ответа спросила Ангелина.

«Правильно понимаешь», — согласился Петрович. «Ну, с ней я сам разберусь. Меня больше интересует, что с твоим мужем делать.

Как скажешь, так и будет. Мы с тобой вроде как в одной лодке, преданных и обманутых. А какие варианты?» Петрович засмеялся и развернул смартфон экраном к себе.

«Ну, ты молодец. Вариантов не так уж и много, если честно. Скажем так, вариант номер один.

Твой неверный муженек возвращается к тебе с поломанными руками, выбитыми зубами, но живой. Вариант два. Твоего мужа едят на обед средиземноморские акулы.

И третий. Скажем, он живет в картонной коробке среди кипрских бомжей». Ангелина ответила не сразу.

Петрович терпеливо ждал, глядя в ее усталое лицо. «Мне он тут нафиг нужен. Акул жалко вдруг подавится.

Так что пусть живет в коробке». Петрович засмеялся. «Ангелина!» выкрикнул Павел.

«Опомнись, в какой еще коробке?» «В картонной!» зло выкрикнула она. «Как скажешь!» пожал плечами Петрович. «Я тебе потом перезвоню, как вернусь».

Он отключился и пристально смотрел на Софию. «А знаешь что, Соня? Живи-ка и ты в коробке. Ведь с милым рай и в шалаше, как говорится».

Он встал и посмотрел на своих широкоплечих помощников. «Отберите у них все деньги, телефоны, карты и документы. Вывезите куда-нибудь в местные чегиря и оставьте там».

Громилы с готовностью шагнули вперед. «И это без рук!» Он и так в обморке. Петрович показал на теряющего сознания от ужаса Павла и подошел к двери.

Взявшись за ручки, обернулся. «Кстати, а квартира чья?» «Какая квартира?» «Какая-какая? Квартира, где проживают твои жена и дети». «Моя.

Я ее до брака покупал», насторожился Павел. «В ней прописан и в ней живу». «Ты живешь в коробке», поправил его Петрович.

«В общем, я так подумал, что тебе надо полностью соответствовать статусу бомжа. Если вдруг ты каким-то чудом выберешься отсюда, то чтобы даже не приближался к своей семье. Про квартиру забудь.

Если она мне позвонит и скажет, что ты ей доставляешь хлопоты, ну, в общем, ты понял». Петрович просверлил его на прощание долгим, не мигающим взглядом и вышел за дверь. Ангелина посмотрела на замолчавший телефон и неожиданно расплакалась.

Увиденное по видеосвязи было равносильно тому анекдоту, когда супруга возвращается из командировки и застает своего мужа в постели с другой. Скверный, не смешной анекдот, почему-то случившийся в ее жизни. Кое-как, взяв себя в руки, она тяжело поднялась со стула и прошла в детскую.

Дети спали. Ангелина посмотрела на замолчавший телефон и неожиданно расплакалась. Кое-как, взяв себя в руки, она тяжело поднялась со стула и прошла в детскую.

Дети спали, мирно сопя в подушку, сытые и пребывающие в счастливом неведении насчет подлости родного отца. Как им сказать об этом? Она не знала. Но, наверное, сейчас и не время.

Ангелина осторожно прикрыла дверь и пошла в ванную. Взглянула на свое отражение и ужаснулась. На нее смотрела какая-то забитая жизнью тетка.

Она мысленно сравнила себя с любовницей мужа и отметила, что, конечно, тут проигрывает по всем фронтам. Та была красивей и моложе, пусть и ненамного. И тут налицо все житейские проблемы.

Мимические морщины, тусклые глаза и растрепанные волосы, собранные на затылке в конский хвост. Ангелина вздохнула своему отражению и вышла из ванной. Села за стол, взяла бумагу и стала расписывать бюджет, стараясь растянуть как можно подольше.

Если честно, она не особо верила Петровичу насчет вознаграждения. Такие могут пообещать, а не сделать. А если им напомнить, то неизвестно, чем это может обернуться.

Поэтому тут приходится рассчитывать только на свои силы. Ангелина старательно выписала в одну колонку наименование продуктов, в другую — коммунальные платежи, в третью — то, от чего можно отказаться. Так она просидела несколько часов в расчетах и сомнениях.

Это совсем не увлекательное занятие прервал телефонный звонок. — Алло! Здравствуйте, я звоню по поручению Андрея Петровича, — сказал мужской голос. — Здравствуйте, — ответила Ангелина.

Шеф позвонил из аэропорта Ларнаки и сказал, чтобы мы перевели вам на счет двадцать тысяч евро. Ангелина почувствовала, как сильно затряслись руки, как глубоко забилось сердце, а ноги вдруг стали ватными. — Да-да, я слушаю, — невпопад просипела она.

— Это я вас слушаю, — невозмутимо ответил голос. — Мне нужен номер вашей карты. — У меня нет валютного счета.

— Что ж, шеф и это предвидел. Собственно, есть варианты. Мы переводим вам на рублевый счет по курсу или привожу вам кэшем на дом.

Что выбираете? — Кэшем, — пробормотала она, и в рублях. — Адрес, — Коротко попросил голос. Через час в дверь позвонил интеллигентного вида молодой человек в очках и костюме.

Он деловито вручил ей темный непрозрачный пакет. — Пересчитывать будете? — осведомился он. — Нет, зачем? — испуганно ответила Ангелина.

— Шеф еще просил передать, что если у вас начнутся какие-то проблемы, то сразу же звоните ему. Телефон вы знаете. — Какие проблемы? — насторожилась Ангелина…