Злиденний хлопчик вигукнув: «Не їж це!» Мільйонер не послухав би, якби не побачив ЦЕ сам

После того как Анну увели, ресторан постепенно опустел. Гости уходили, обсуждая случившееся вполголоса. Кто-то сочувствовал Борису Григорьевичу, кто-то сомневался, не постановка ли это. Но суп никто не доедал.

Борис Григорьевич остался за столом. Он попросил персонал не закрывать ресторан раньше времени. Дима сидел через стол от него, всё ещё сжимая стакан воды, будто тот мог защитить его от происходящего.

«Дякую, що сказав», — произнёс Борис Григорьевич, повернувшись к мальчику.

Дима кивнул. Ему было тяжело говорить. Он понимал, что теперь его могут обвинить в чём угодно. Но с другой стороны, всё могло закончиться гораздо хуже.

«Ти часто тут буваєш?» — спросил Борис Григорьевич, разглядывая мальчика без враждебности.

«Іноді. У «Золотого Колосу» добрі залишки. Деякі офіціанти виносять їжу, якщо не дуже зайняті. Я не прошу, просто чекаю надворі».

«Де ти спиш?»

«Є один підвал неподалік. Заколочені двері. Іноді ночую в нічліжці, але там б’ються, крадуть. Краще сам».

Борис Григорьевич молчал. В его глазах было не сочувствие, а что-то другое — интерес, смешанный с сожалением. Он сам вырос в небогатой семье в пригороде Киева. Он знал, как трудно выбраться, если никто не протянет руку.

«Скільки тобі років?»

«Дванадцять».

«І ти без батьків?»

«Мама померла. Тата не знаю. Прийомні сім’ї — це гірше вулиці. Я пробував»…