Жінка ЗАВМЕРЛА, побачивши на руці у керівника таку ж ВІДМІТКУ, що була у її чоловіка, який загинув 5 років тому. Правда ШОКувала

— Пойдём, моя хорошая, я всё тебе объясню. Ты уже большая девочка и сможешь понять меня, — сказала Нина Ивановна, взяв Полечку за руку и стараясь поскорее покинуть кабинет директора приюта. Они шли молча по бесконечно длинному коридору.

Казалось, что не будет конца этому узкому тоннелю, выкрашенному тёмно-зелёной краской. Дойдя до комнаты педагогов, Нина Ивановна толкнула старую тяжёлую дверь и предложила воспитаннице войти. — Давай мы с тобой здесь поговорим, никто нам не помешает, — предложила старшая воспитательница и, усадив Полину на старенький кожаный диван и придвинув к нему стол, долго и пристально посмотрела в глаза девочки.

— Знаешь, малышка, бывают в жизни такие ситуации, когда человек не может для себя решить, что и кто для него дороже. Он думает, что поступает правильно, а на самом деле это большая и непростительная ошибка. Ты не осуждай свою маму сразу.

Может быть, сейчас тебе будет тяжело принять то, что я тебе скажу, но со временем ты поймёшь и примешь её решение. Дело в том, что твоя мама вышла замуж и уехала в другую страну. Не потому, что она хотела бросить тебя, а потому, что ей было очень тяжело одной всё это время.

А сейчас она рядом с добрым, порядочным и состоятельным человеком, который помогает ей во всём, с которым она чувствует себя защищённой. Она, по сути, не бросила тебя, она хочет устроиться на новом месте, а потом и ты к ней поедешь. Это ведь правильно? Ты не обиделась на маму? Девочке было трудно сразу всё это принять, в её глазах застыл ужас.

Она даже не плакала, просто сидела, уставившись в одно точку отсутствующим взглядом, прижимая к себе мишку, который будто бы мог защитить её от жестокого и несправедливого мира. — Она больше не приедет, — тихо сказала девочка. — У неё будет другая дочка или сынок, а я теперь ничья, я приютская.

Она как-то очень по-взрослому посмотрела на педагога и добавила. — Не бросай меня, Ниночка Ивановна, ну, хоть ты меня не бросай. Старшая воспитательница отработала в приюте почти двадцать лет и навидалась многого, но такого взрослого и обдуманного взгляда совсем ещё маленькой девочке видеть не приходилось.

Слёзы текли по её щекам, она прижала груди маленькую светлую головку и сказала. — Никогда я тебя не брошу, ты мой светлячок. А давай сейчас пойдём в город и выберем тебе самый красивый торт, у тебя же завтра день рождения.

Не будем думать о плохом. Пошли. Девочка обложила свою маленькую ручку в руку воспитательницы и уверенно зашагала рядом.

Одиннадцать лет школы пролетели быстро. Из маленькой девочки со светлыми, слегка вьющимися волосами Полина превратилась в приятную, молодую особу с копной густых, тёмно-русых волос, правильными чертами лица и прекрасной фигуркой. На выпускноме школы красивее её была только Вероника, девушка из семьи военных врачей, родители которой погибли в результате своей профессиональной деятельности.

Девочки дружили с детства и помогали друг другу. Тёмноволосая, кареглазая Вероника отличалась жёстким нравом и часто заступалась за подругу, если её обижали. Вот и всё.

Скоро нас выкинут из этой богадельни в большой и жестокий мир, о котором мы почти ничего не знаем, поделилась своими страхами Вероника со своей подругой. Почему жестокий? А вдруг там, за воротами детдома, весёлая и беззаботная жизнь, где нет ограничений, назиданий, поучений и прочих неприятностей, — предположила Полина и задумалась. Поживём, увидим, — задумчиво ответила Вероника.

Она-то знала, что за воротами приюта их ждёт полная неизвестность. Веронику отдали в приют двенадцатилетней, грустной и замкнутой в себе девочкой. Она до сих пор не могла понять и простить многочисленных родственников, которые не смогли или не захотели взять её к себе.

Для неё это было страшным испытанием — смерть родителей, потеря всех связей с внешним миром, из которого её просто вычеркнули. Бабушка, жёсткая и принципиальная дама, посчитала, что государство воспитает внучку лучше, чем она. Она изначально была не рада браку своего единственного сына с девушкой ни из их круга.

Внучку она не любила, просто терпела. Девочка была похожа на мать, и бабка пару раз оговаривалась, что не способна от души полюбить наполовину плебейку, хотя она и является её внучкой. Родственники со стороны мамы были людьми совсем другого сословия.

Жили в сельской местности далеко от столицы, бабушки в живых не было, а дед и тётка не решились взять к себе девочку из большого города, постеснялись своей простоты, да и Вероника не горела желанием уехать в этот тёмный угол, как говорила её заносчивая столичная бабка. Полина, её первая и самая преданная подруга по приюту. Они как раз сошлись.

Сидели пять лет за одной партой в школе, жили в одной комнате, и только интересы были разные. Вероника любила спокойное времяпрепровождение, много читала, вышивала или делала оригами из бумаги для принтера. Полина была более подвижной и любила заниматься спортом, была чемпионкой приюта по бегу и лыжам.

Себе хорошо, после родителей осталась квартира почти в центре, какие-никакие родственники, хотя с такими лучше никаких. Рассуждала Полина, заранее зная, что ей светит в лучшем случае общежитие при каком-нибудь заводе или училище, нищенская жизнь и вечное напоминание по поводу её детдомовского прошлого. — Тебе тоже положена квартира по закону, — хотела подбодрить подругу Вероника.

— Ой, не смеши. Ну, получу я какой-нибудь конуру года через три, а до этого мне куда? В вуз не поступлю, сама знаешь, учёба — это не моё. Без образования найти хорошую работу не получится.

Если получить хоть какое-то образование, то жить на что, пока учишься? — Беспросветно, — ответила Полина, и в её огромных серо-голубых глазах отразилась такая тоска и безысходность, что Веронике захотелось её обнять и сказать что-то очень тёплое и такое многообещающее. — Подожди, мы же можем временно пожить в моей квартире. У нас была хоть и не огромная, как у бабушки, но вполне приличная квартира с гостиной и двумя спальнями.

— Господи, ну, почему я сразу об этом не подумала? Йохо-хо, мы будем жить вместе и на море по колено! — смеялась и прыгала Вероника, обнимая свою любимую подружку. — Вот было бы здорово! — как-то не веря своей удаче, — сказала Полина. — Ну, не может же у меня быть всё плохо.

Отец погиб, мама совсем обо мне забыла. Поначалу ещё писала и своей Канады, даже обещала в скором времени забрать. А сейчас у неё ещё двое детей, новая жизнь, и последнее письмо я получала три года назад, где она недвусмысленно дала понять, что мне в этой жизни надо как-то обустраиваться самой.

Вероника, вот что во мне не так, если даже родная мать от меня отказалась ради безбедной и сытой жизни? Я тебе клянусь, что бы со мной ни случилось, какие бы испытания не легли на мои плечи, я никогда не оставлю своих детей. Уже со слезами на глазах закончила Полина свою пламенную речь и расплакалась окончательно. Бабушка Вероники Ирина Георгиевна встретила внучку холодно и, даже не предложив пройти в квартиру, сообщила, что квартира родителей пока занята, а срок аренды заканчивается через две недели.

— А где нам жить эти две недели? — возмутилась на сообщение бабушки Вероника. — Нам? И кого же еще ты хочешь поселить в родовом гнезде? Не забывай, что ты там только прописана и прав на эту квартиру не имеешь, я владелица, так что слово «мы» забудь, а временно пожить можешь пока у моей помощницы по хозяйству, она как раз комнату сдает, не переживай, комнату оплачу. Тоном, не терпящем возражений, произнесла Железная Леди и сунула в руку внучке записку с указанием адреса съемного жилья и телефоном хозяйки.

— Ага, сейчас, — так и послушала. — Не переживай, Полинка, прорвемся, мы дедомовские, а это не статус, это стили жизни, — весело произнесла Вероника и стала набирать номер хозяйки квартиры. — Добрый день, я внучка Ирины Георгиевны, она мне сказала, что я поживу у вас до того момента, пока не освободится квартира моих родителей, — вежливо изложила суть вопроса девушка.

— Да-да, мне Ирина Георгиевна только что позвонила, вы можете сейчас приехать, я сегодня выходная и смогу вам показать вашу комнату. Девушки направились по адресу квартиры, даже не рассчитывая на то, что хозяйка примет их с распростертыми объятиями и обеих. — Если она скажет, что может разместить только меня, то я хлопну дверью и уйду, перекантуемся в крайнем случае в какой-нибудь ночлежке, — самоуверенно произнесла Вероника.

Дверь в квартиру открыла немолодая, очень приятная женщина. — Вы от Ирины Георгиевны? Проходите, деточки. Она вроде только про одну девушку говорила, но ничего, в комнате диван-кровать, места всем хватит.

Очень ласково и искренне сказала женщина и провела девушек в комнату. Комната была небольшая, но очень уютная. Белые обои в мелкий цветочек расширяли пространство и делали комнату больше.

Большой велюровый диван был накрыт мягким, мохнатым пледом, и на нем восседал огромный белый медвежонок, похожий на Умку из одноименного мультика. Круглый старинный стол на одной мощной ноге, которая расходилась на четыре стороны, будто огромная лапа страшного зверя, был накрыт плюшевой лиловой скатертью с бахромой. В центре стояла красивая ваза с полевыми цветами.

— Вам нравится? — с улыбкой спросила милая женщина. — Да, очень. Все так просто и в то же время со вкусом…