* » — Завтра приезжает моя мамочка, и она тебя терпеть не может. Так что собирай манатки, забирай своего сына от первого брака и сваливай на месяц куда хочешь», — нагло заявил муж в моей же квартире. Но Марина лишь усмехнулась и сказала: — Хорошо, дорогой. А на следующий день, когда свекровь открыла дверь, она обомлела на месте, увидев…

Дмитрий направился в ванную, явно довольный тем, как легко всё прошло, а Анна осталась стоять у плиты, всё ещё улыбаясь той загадочной улыбкой. В голове у неё уже формировался план. Если Ольга Петровна хочет войну, она её получит.

Только не ту, которую ожидает. Когда за Дмитрием закрылась дверь ванной, Анна выключила газ и села за стол. Руки слегка дрожали.

Не от страха, а от злости, которую она пока сдерживала. Она закрыла глаза и мысленно вернулась к тому дню три года назад, когда впервые встретилась с будущей свекровью. Тогда, в самом начале их отношений, Дмитрий повёз её в Полтаву знакомиться с матерью.

Анна волновалась, как любая женщина, которая хочет понравиться родителям любимого. Она купила дорогие конфеты, красивый букет, даже платье новое специально для этого случая приобрела. Мишке тогда было восемь лет, и он так старался произвести хорошее впечатление, рассказывал стихи, показывал свои рисунки.

Ольга Петровна встретила их в дверях своей трёхкомнатной квартиры. Женщина 57 лет, ещё красивая, ухоженная, но с такими глазами. Анна до сих пор помнила этот взгляд, холодный, оценивающий, полный презрения.

Свекровь окинула её взором с головы до ног, задержала взгляд на Мишке, и Анна поняла, этой женщине они не понравились ещё до того, как переступили порог. «Ну, проходите», сказала Ольга Петровна, даже не взяв протянутые цветы. «Дмитрий, ты бы предупредил, что привезёшь гостей, я бы стол получше накрыла».

«Гостей? Не невесту с сыном, а гостей». Анна тогда ещё не знала, что это только начало. За столом Ольга Петровна задавала вопросы с видом следователя, где работает, сколько получает, почему развелась с первым мужем, а сын что, плохо учится, раз так молчит.

Мишка тогда просто стеснялся, но Свекровь истолковала это по-своему. «Дмитрий», — говорила она, словно Анны с сыном в комнате не было, — «ты же понимаешь, что берёшь на себя ответственность, и за неё, и за чужого ребёнка, а дети от первых браков, они же всегда проблемные», — это психологи говорят. Дмитрий тогда слабо возражал, говорил что-то про любовь, что Мишка хороший мальчик, а Ольга Петровна только губы поджимала и качала головой.

После того визита Анна поняла, эта женщина сделает всё, чтобы разрушить их отношения, и она не ошиблась. Ольга Петровна звонила каждый день. Сначала Дмитрий брал трубку при Анне, но потом стал уходить в другую комнату.

Анна слышала обрывки фраз «Да, мам, понимаю, ты права, конечно». После таких разговоров Дмитрий становился мрачным и придирчивым. Потом начались случайные приезды, то свекровь проезжала мимо и решила заскочить, то у неё дела в их городе.

Каждый такой визит превращался в ад. Ольга Петровна ходила по квартире, как генерал по казарме, находя недостатки во всём. «Дмитрий, посмотри, как она пол моет, у меня дома блестит, а тут какие-то разводы.

А ты видел, что в холодильнике? Одни полуфабрикаты. Ну какая из неё хозяйка?» Или «Дмитрий, этот мальчик совсем от рук отбился, в мою сторону даже не поздоровался, невоспитанный. Что с него взять, если мать такая?» Хуже всего было то, как она обращалась с Мишкой.

При Дмитрии свекровь соблюдала видимость приличий, но стоило ему отойти, как она показывала своё истинное лицо. Она никогда не называла мальчика по имени, только «этот», «твой сын» или «мальчишка». Если Мишка пытался что-то сказать, она морщилась и отворачивалась.

Если он смеялся, говорила, «Ну что орёшь, как резанный?» Однажды, когда Дмитрий ушёл в магазин, а Анна готовила на кухне, Ольга Петровна подошла к Мишке, который делал уроки за столом. «Слушай меня внимательно», — сказала она тихо, но так, что Анна всё слышала. «Ты здесь чужой, запомни это.

Мой сын тебя терпит только из-за твоей матери. Но долго это не продлится. Скоро он поймёт, какую обузу на себя взял».

Восьмилетний Мишка поднял на неё испуганные глаза, и Анна видела, как дрогнули его губы. Она готова была выбежать из кухни и устроить скандал, но удержалась. Тогда ещё надеялась, что всё образуется.

Не образовалось. С каждым визитом свекрови становилось хуже. Ольга Петровна была мастером холодной войны.

Она никогда не повышала голос, никогда не говорила ничего откровенно грубого при Дмитрии. Но её ледяной тон, многозначительные паузы, презрительные взгляды делали своё дело. Она постоянно противопоставляла Анну каким-то идеальным женщинам из своего окружения.

А вот Светочка, дочка моей подруги, она у мужа завтрак на стол подаёт каждое утро, в семь утра уже на ногах, и готовит всё сама, никаких полуфабрикатов, и дом у неё словно музей, и дети воспитанные, не то что. Она не договаривала, но все понимали, о ком речь. Особенно свекровь ненавидела то, что квартира записана на Анну.

Она считала это унижением для сына. «Дмитрий, ну как ты можешь жить в чужой квартире? Ты же мужчина. А что люди скажут, что ты к ней вприживал и пошёл?» Анна пыталась объяснить, что квартира стала её после развода не просто так, она работала, вкладывала деньги в ремонт, это была её доля в совместно нажитом имуществе.

Но Ольга Петровна слушать не хотела. «Ну да, конечно», — говорила она с ядовитой улыбкой, — «все разведённые так говорят. Мужик всю жизнь вкалывает, а она потом половину отбирает.

И ещё с детьми этими на шею садиться. Мишка страдал больше всех». Мальчик начал замыкаться в себе, стал хуже учиться….