* » — Завтра приезжает моя мамочка, и она тебя терпеть не может. Так что собирай манатки, забирай своего сына от первого брака и сваливай на месяц куда хочешь», — нагло заявил муж в моей же квартире. Но Марина лишь усмехнулась и сказала: — Хорошо, дорогой. А на следующий день, когда свекровь открыла дверь, она обомлела на месте, увидев…

Анна стояла у плиты, помешивая борщ, когда услышала, как хлопнула входная дверь.

Дмитрий вернулся с работы раньше обычного, половина шестого, а не семь, как всегда. Она обернулась, готовая поделиться новостями дня. Мишка, её одиннадцатилетний сын от первого брака, получил пятёрку по математике, а в магазине, наконец, завезли нормальную сметану.

«Привет, как дела?», начала была она, но осеклась, увидев лицо мужа. Дмитрий прошёл в кухню, даже не разувшись. Его обычно добродушное лицо было мрачным, а губы поджаты.

Он сел за стол, не ответив на приветствие, и начал нервно барабанить пальцами по столешнице. Анна выключила газ под кастрюлей и повернулась к нему. «Что случилось? На работе что-то?» «Не на работе», буркнул Дмитрий, не поднимая глаз.

Мама звонила. Анна мысленно вздохнула. Ольга Петровна, свекровь, жила в Полтаве, в трёх часах езды от их прикиевского городка.

Звонила она регулярно, и каждый такой звонок превращал мужа в угрюмого подростка. Обычно после маминых звонков Дмитрий начинал придираться к мелочам, то суп пересолен, то рубашка плохо поглажена, то мишка слишком громко смеётся. «И что она хотела?» – осторожно спросила Анна, продолжая стоять у плиты.

«Завтра приезжает», – выпалил Дмитрий, наконец подняв взгляд. «На месяц». Анна почувствовала, как внутри всё сжалось.

Месяц с Ольгой Петровной в их двухкомнатной квартире – это было испытание не для слабонервных. Свекровь умела превратить любой мирный день в поле боя, а Анна всегда оказывалась крайней. «Ну что ж», – сказала она, стараясь говорить ровно, – «приготовлю диван в гостиной, куплю продуктов побольше».

«Не надо», – резко перебил Дмитрий, – «она будет в спальне, мы с тобой на диване». Анна моргнула. Их спальня была единственным местом в квартире, где она могла побыть наедине с собой, где висели её фотографии, стояли её книги, где она чувствовала себя хозяйкой.

А квартира, между прочим, была записана на неё – подарок от первого мужа при разводе, чтобы у мишки была крыша над головой. «Дмитрий, но это же…» «Завтра приезжает моя мамочка». Дмитрий встал из-за стола, и голос его стал жёстким.

«И она тебя терпеть не может, так что собирай манатки и забирай своего сына от первого брака. Сваливайте на месяц, куда хочешь». Слова повисли в воздухе кухни, где ещё пять минут назад пахло домашним борщом и уютом.

Анна стояла, держась за спинку стула и смотрела на человека, с которым прожила три года. Того самого Дмитрия, который когда-то говорил, что полюбил её вместе с сыном, что хочет стать мишке настоящим отцом. «Ты серьёзно?» – тихо спросила она.

– Абсолютно. Мама не может видеть, как ты тут распоряжаешься, строишь из себя хозяйку. А этот? Он кивнул в сторону детской комнаты, откуда доносились звуки компьютерной игры.

Этот «огрызок» от первого брака её просто бесит своим присутствием. Анна почувствовала, как внутри разливается холод. Огрызок.

Так он назвал её мишку, мальчика, который называл его папой, которого Дмитрий ещё месяц назад учил кататься на велосипеде. «В моей квартире», – медленно проговорила она, – «ты говоришь мне убираться из моей собственной квартиры?» – Не всё твоё, что на тебя записано, – огрызнулся Дмитрий. Я тут тоже живу, между прочим, и права имею пригласить мать.

Анна глядела на него и понимала, что видит мужа как будто впервые. Куда делся тот обаятельный мужчина, который ухаживал за ней полгода, который клялся в вечной любви, который обещал защищать её и мишку от всех бед? Перед ней стоял сорокалетний маменькин сынок, готовый выгнать жену и пасынка ради мамочкиного комфорта. Она помолчала, обдумывая ответ.

В голове проносились варианты. Можно было закричать, устроить скандал, напомнить ему про все его обещания. Можно было расплакаться, умолять, апеллировать к совести.

А можно… Анна вдруг улыбнулась. Не широко, едва заметно, но Дмитрий заметил эту улыбку и даже слегка отшатнулся. – Хорошо, дорогой, – сказала она спокойно, почти ласково.

– Как скажешь. Дмитрий ожидал слёз, криков, скандала. Он уже приготовился к долгому и тяжёлому объяснению, но такая реакция его озадачила.

– То есть ты согласна? – А что тут такого? – Анна пожала плечами и повернулась к плите. – Твоя мама, твоё решение. Завтра соберёмся и уедем.

– Вот и хорошо. – пробормотал Дмитрий, но в голосе его слышалась растерянность. – Я думал, ты будешь, ну, возмущаться.

– Зачем возмущаться? – Анна помешала борщ, не оборачиваясь. – Мне тоже надо было давно к маме съездить, в деревню, воздухом подышать. Она солгала.

Её мать умерла пять лет назад. Но Дмитрий, кажется, об этом забыл или никогда не запоминал то, что касалось её жизни. Ну вот и договорились…