Зайшла за сіллю до сусідки і побачила дівчu нkу, що розшукують вже 5 рокlв, яку та утримувала пр0ти її в0лl
— Я думаю, ты не глупая девка и понимаешь, что одной с ребенком тебе будет тяжело. Ты потеряешь все шансы наладить нормальную семейную жизнь. Никому не нужна женщина с прицепом.
Хочешь всю жизнь куковать одна? Бабе век ты не долог. — Я не понимаю, о чем вы говорите, — помотала головой Нина. — О том, что если у тебя есть хоть немного мозгов, то ты должна отдать Машу в нашу семью.
Мы ей тоже родные люди, но у нас не будет лучше. — Вы с ума сошли? Отдать свою родную дочь? Нина интуитивно закрыла собой кроватку, в которой лежала дочь. Молодая мать даже не представляла, что можно отдать своего ребенка, и пускай ее хотят забрать родные по крови люди.
Именно так в городе ей будет лучше, я смогу водить ее на разные кружки, она получит хорошее образование и вообще ни в чем не будет нуждаться. — Это невозможно, Маша — моя дочь, вы это понимаете? — Понимаю, и даже лучше, чем ты можешь себе представить. Голос Маргариты Игоревны звенел, как струна на трескучем морозе.
— Мне совсем нетрудно представить, что ждет тебя и твоей дочери впереди. Жизнь в деревне, школы с учителями низкой категории, вещи, отданные соседями со своих детей, а вместо путешествий по миру, походы в лес за грибами и ягодами. Да и разве в этом счастье? Главное, чтобы рядом была мама, ее родная и любящая мама.
Иногда другие люди могут дать ребенку больше, чем родная мать без образования, без денег и без работы. Поэтому я решила, девочка будет воспитываться у нас и жить с нами. — Уходите немедленно! — закричала Нина.
На шум прибежал отец девушки. Увидев, что дочь сильно взволнована, он спросил. — Что здесь происходит? Вы чего орете? Ребенка пугаете? — Папа, она хочет забрать у нас Машеньку.
Съежившись от страха, что Маргарита Игоревна сейчас схватит малышку и уедет в город, Нина заслонила собой дочь. — Уходи, Маргарита, — сухо сказал отец Нины, — и не приезжай больше. Он освободил проход, всем своим видом указывая, что Маргарите Игоревне пора покинуть их дом.
Женщина зло хмыкнула и вышла из комнаты. Одеваясь в прихожей, она заявила. — Вы еще пожалеете, что не захотели по-хорошему договориться.
Я бы могла дать вам хорошую сумму за Машу. Смотрю, хозяйство-то у вас не в самом хорошем состоянии. А вдруг пожар? Или еще что-нибудь? Как восстанавливать будете? Маргарита Игоревна вышла, хлопнув дверью.
В доме воцарилась тишина. От услышанного все присутствующие потеряли дар речи. В комнате заплакала Маша, Нина бросилась к ней, схватила на руки, прижала к себе.
— Что ты, что ты, малышка, никому я тебя не отдам, не бойся. — Ну и дрянь же Валерькина мать, — возмущенно произнесла Наташа. — Деньги за ребенка предлагать, за свою родную внучку.
А могла бы просто по-доброму навещать ее, помогать игрушками, вещами. Правда, говорят, сытый голодного не поймет. — Мы не голодные, — резко оборвал ее отец.
— Не говори ерунду, Наташа. Все у нас есть, а главное, живо-здорово, справимся. Мужчина выпил из рюмки, которая так и стояла нетронута на столе.
Ему было трудно скрывать свое волнение, но он эту семейку знал с детства, понимал, что просто так мать Валера не отступится, и им еще не раз придется с ней столкнуться. — Надо подавать на признание отцовства, — сказал мужчина, присаживаясь за стол, — а потом на алименты, и на этом прекратить все отношения с этой семьей. — Папа, может, не надо никаких алиментов, что мы Машеньку не прокормим, что ли? Я работать пойду.
— Интересно, и ты куда? — спросила, скинув глаза на дочь, — мать, где ты в нашей деревне работу найдешь? — В райцентр поеду, там устроюсь. — Не говори глупостей, — одернул ее отец. — Ты, мать, и должна заботиться о дочке.
Мы пока что живем в правовом государстве. Все надо делать по закону. Завтра же попрошу соседей, чтобы были свидетелями в суде и подтвердили, что вы с Валерой гуляли.
Суд примет этого внимания, сочтет как доказательство того, что Маша — его дочь. — Что-то страшно мне, — тихо проговорила мать Нины. Не буди лихо, пока тихо.
Разбудили уже, — резко перебил ее мужчина и вышел на улицу, прихватив с собой пачку сигарет. Прошел месяц. Родители Нины договорились с соседями, чтобы те стали свидетелями на суде.
А сама девушка подала иск на установление отцовства в отношении Валерия. На суд отец Маши не явился, чему никто не удивился. Зато приехала на красивой дорогой иномарке с водителем его мать Маргарита Игоревна.
Она гордо проследовала мимо ожидавших в коридоре Нины и ее родителей в зал заседаний, всем своим видом показывая, что не желает даже здороваться с семьей своей внучки. В суде выяснилось, что Валера не собирается отказываться от отцовства и признает Машеньку своей дочкой, что очень удивило Нининых родителей. Они-то думали, что он будет оспаривать тот факт, что стал отцом маленькой девочки, но Маргарита Игоревна пояснила, что сын не смог явиться в суд, потому что находился в столице и сильно занят.
Она протянула секретарю судебного заседания доверенность, по которой она может представлять его интересы в суде. И судья приняла бумагу. Дело решилось очень быстро.
Раз Валера не отказывается от своего отцовства, то и спорить здесь не о чем. Через несколько дней Нина получила постановление, где было указано, что Валерий Куликов признан отцом Марии Смирновой, а также прописано, что ему назначаются алименты в размере 25% от заработной платы или в размере фиксированной суммы, установленной законом. Нина и ее родители чувствовали себя победителями в маленькой войне, которая, как им казалось, закончилась, не успев начаться.
Вот только они не знали, что выбрали не тот путь, чтобы спокойно растить Машеньку. Признание Валерием своего отцовства было только началом огромной войны, которая чуть не привела к трагедии. Через полгода Нина получила на карточку первые алименты от Валерия.
Это была довольно внушительная сумма. По всей видимости, доход у отца Машеньки был очень неплохим, а приставы еще и взыскали задолженность за несколько месяцев с момента вступления в силу решения суда. «О, неплохо», — отец Нины почесал затылок, услышав сколько денег пришло на банковскую карту, — «если так пойдет дальше, ты сможешь откладывать на будущее, как говорится, на черный день, и ни о чем не переживать».
«И все равно, пап, мне надо будет со временем подыскивать работу», — сказала Нина. «Ты в законном декретном отпуске имеешь право посвящать всю себя ребенку, а не бросать девочку на весь день с бабушкой и дедушкой», — нравоучительно произнесла мать Нины. Все это время Нина получала только детское пособие, которое полностью отдавала родителям, чтобы внести свою лепту в семейный бюджет.
Но в руках у старших членов семьи деньги оставались недолго. Машеньке постоянно нужны были подгузники, смеси, потому что грудного молока Нины не хватало растущей девочке, а еще покупались игрушки и вещи. Однажды, в сентябрьским днем, вся семья убирала картошку в огороде.
Для Машеньки во дворе поставили манеж, положили игрушки. Девочка спокойно играла под присмотром копошащихся на грядках взрослых. Неожиданно за воротами послышался шум подъехавшей машины.
Калитка распахнулась, и во дворе появилась Маргарита Игоревна. Следом за ней шел Валера. Женщина сразу же бросилась к девочке, вынула ее из манежа и взяла на руки.
«Ох, какая ж ты у нас хорошенькая!» – заулыбалась она, глядя на малышку. «Как подросла, щечки румяные, ути-ути!» Нина бросилась к дочери, попыталась забрать ее из рук несостоявшейся свекрови, но та лишь крепче прижала ребенка к себе. «Что вам надо, Маргарита Игоревна?» – спросила растерянная Нина.
«Ничего особенного», – пожала плечами элегантно одетая женщина. «Вот приехали повидаться с нашей Машенькой. Разве не имеем права?» Ее взгляд, в котором застыл вопрос, смутил Нину.
За спиной у женщины стоял Валера. Он почти совсем не изменился, но вел себя как чужой. Как будто не было тех долгих лет, когда он носил Нинин в портфеле школы, помогал ей делать домашние задания.
Как будто это не он целовал и ласкал ее, шепча на ухо слова о любви. И это не с ним они строили планы на будущее. «Привет» – равнодушно произнес Валера, даже не глядя на Нину.
Он смотрел на девочку, не решая взять ее на руки. Увидев незнакомых людей, Машенька расплакалась. «Дайте мне ее сейчас же!» Нина осмелела, увидев, что из огорода во двор идет отец.
«Держи» – Маргарита Игоревна протянула ей дочь. «Валера, принеси из машины пакеты, а не в багажнике». Вернувшись, мужчина поставил на стол под навесом множество пакетов с вещами и игрушками.
«Это для внучки. Валера из столицы привез», – сказала Маргарита Игоревна. Нина удивилась.
«Надо же! Даже постарался сделать покупки, чтобы подарить малышке». «Все самое лучшее. Алиса сама выбирала», – заявила бабушка Маши.
«У нее очень хороший вкус. Алиса знает толк в качестве, плохого не купила бы». Услышав, что подарки для Машеньки выбирала новая пассия Валеры, Нина хотела отказаться принимать их, но отец жестом остановил ее.
«За подарки спасибо. Ребенку радость. Машка подрастает, скоро зима, надо одевать как следует».
«Так и я о чем?», – оживилась Маргарита Игревна. Всем своим видом она хотела казаться доброжелательной и благодушной, но за маской мнимой доброты сквозила ледяная ложь. У нее не получалось скрыть это.
«Что ж, ну раз приехали с миром да с подарками, давайте чайку попьем, по-простому, как говорится, чем богаты, тем и рады», – предложил отец Нины, а та удивленно взглянула на него. «Иди-ка, Нинка, погрей чайку». «Нет, нет, нет», – остановила ее Маргарита Игоревна.
«Не стоит беспокоиться, мы ненадолго. Просто заехали в свой старый дом, а заодно и к вам. Хотели Машеньку повидать и сказать, что годику мы ее заберем к себе.
Сейчас вовсю готовим ее комнату, ремонт, мебель, обстановка, все будет в лучшем виде». «Как это заберем к себе?» – не поняла Нина. «С чего это?» «Как с чего?» – вытащила на нее глазом Маргарита Игревна.
«Валерий такой же отец, как и ты, мать. Он тоже имеет право воспитывать свою дочь. Или он не отец?» «Отец, конечно, но…» «Никаких но, мы уже все решили.
Сейчас ищем няню, соответствующую квалификации и опыту. У нашей внученьки должно быть все самое лучшее». «Никому я ее не отдам», – заявила Нина.
«Валера, а ты чего молчишь?» Казалось, отец Маши не собирается принимать участие в споре своей матери с бывшей возлюбленной. Он равнодушно смотрел, как Нина покачивает на руках малышку. В глазах у него не было ни любви, ни нежности, ни даже хоть какого-нибудь интереса к ребенку.
«А что говорить-то? Мама права, ты же сама хотела, чтобы я признала ее своей дочерью. А у нас в стране родители имеют общие права». «Да вы с ума сошли, что ли? Я ее не отдам»…
