Заблокировав кредитки жены, довольный муж ждал, когда та приползет на коленях обратно. А когда, не выдержав, позвонил, чуть не ПОДАВИЛСЯ от услышанного…

Маша, видимо, уснула, баюкая младшенького. В спальне стояла сонная тишина. – Пусть спят, намаялись, – сказал Андрей и сунул матери в руку кружку с горячим чаем.

– Пойду укрою их обоих и сам уляжусь, – посоветовала Алиса. – Ты хоть и бодришься, а все равно устал. Ложись на диван в комнате, а я посижу еще, чаю выпью.

Потом тоже спать пойду. В спальне кровать широкая, лягу там, ложись. И то правда.

Андрей широко от души зевнул. – Завтра дело у нас будет не впроворот, пойду отсыпаться. Она еще какое-то время слышала, как сын ворочается на диване и что-то бормочет, а потом стало совсем тихо.

И Алиса осталась в этой тишине одна. Спать ей, несмотря на усталость, совсем не хотелось. Она сидела, не шевелясь, грея ладони об остывающую кружку и все прислушиваясь, вслушиваясь в эту тишину.

Старалась понять, как принял ее этот, несправедливо брошенный ею дом. Рад он ей, счастлив ли, что снова внутри греется печка и скоро комнаты наполнятся живыми голосами. Или не прощает ее, предательницу, не хочет принимать назад под свою крышу.

Алиса вслушивалась, но так и не смогла понять, чем отзывается ей дом. Значит, ждет. И будет таким, каким сделают его новые обитатели.

Наполнят радостью и смехом, дом будет счастливым, будут заботиться о нем, беречь, отплатят теплом и уютом. Дома ведь они такие, благодарные. Она коснулась ладонью поверхности стола и улыбнулась, почувствовав под пальцами знакомые крошечные царапины от ножа.

Ничего в этом крошечном домике не изменилось и не менялось никогда. Вот стол, который дедушка сам своими руками делал. Вот окошко, в которое видно ясное зимнее небо.

Звезды светят все так же ярко, как когда-то в далеком детстве. Нигде больше она не видела таких ярких звезд. Нигде.

Никогда. Много лет назад маленькая Алиса сидела здесь на своем низеньком стульчике и смотрела, как бабушка ловко управляется с тестом. Никаких вроде чудес.

Вот разбила в большую кастрюлю несколько яиц, вот муки насыпала, добавила молока, помесила, сунула к печи поближе, а потом смотришь, а тесто-то оживает, разбухает, становится таким красивым. И вот, если прищурить глаза и долго-долго на него смотреть, то увидишь, как тесто дышит. И потом дом наполнялся родным, любимым запахом свежего хлеба.

Это был аромат уюта и домашнего тепла. А ее дедушка, ведь он же был настоящим волшебником. В его руках обыкновенная неинтересная деревяшка превращалась в маленькую птичку.

А сухая ветка в забавную и совсем не злую змейку. У Алисы на книжной полке целый зверинец собрался из дедовых подарков. Были тут и птицы, и змейки, и чешуйчатые ящеры, и слоны.

Но больше всего Алисе нравилась медведица с крошками-медвежатами. Никто не знал, сколько времени потребовалось дедушке, но он как-то вроде бы между делом смастерил настоящую сказку. Медведица нежится на лесной лужайке и лениво точит когти о пенек, а рядом резвятся малыши.

Один из них крепко обнимал маму-медведицу за шею, второй забрался ей на спину, а третий свернулся калачиком, уткнувшись в теплый материнский бок. Алиса давала имена всем трем медвежатам, придумывав для них разные истории. Бабушка с дедушкой тоже любили их послушать.

Эх, нет уже ни бабушки, ни дедушки, и сама Алиса уже давно не кроха, а скорее наоборот, медведица она с медвежатами. А дом, да, дом остался прежним, даже детский ее стульчик наверняка уцелел. Алиса наугад сунула руку под стол и, конечно же, тут же нашла его.

Пальцы мгновенно узнали полированную спинку и подушечку на сиденье. Она вытащила стульчик из-под стола и тихонько засмеялась. Целехонький, и даже подушечка на месте.

Алиса осторожно опустилась на стул и прислонилась к теплому печному боку. Вот, можно прикрыть глаза и хотя бы на пару секунд ощутить себя в тепле и безопасности. Но кто сказал, что пара секунд это мало? Она почти задремала, когда телефон в кармане вдруг ожил и завибрировал.

Входящее сообщение было, кто бы сомневался, от мужа. Раз ты сочла возможным повести себя настолько глупо и неразумно, я тоже не собираюсь с тобой церемониться. Рад сообщить, что все твои кредитки заблокированы.

Посмотрим, как теперь ты запоешь. А самое забавное, на что собираешься растить троих детей? Впрочем, если одумаешься и попросишь прощения, может быть я и передумаю. Желаю удачи.

Разбудил, чтобы я прочитал эти твои глупости, пробормотала Алиса, пряча телефон в карман, как всегда в своем дурацком амплуа, клоун. Она поднялась с места и на цыпочках прошла в спальню к Маше и Ванюше. Клоун-то клоун, но практическая польза от того, что он ее разбудил, имелась.

Спать все-таки лучше на кровати. Алиса улеглась на свободный край и накрылась собственным пуховиком. Но сон уже не шел.

Если Максим не врет, а ведь он не врет, тогда дело плохо. Значит, у нее совсем нет денег. От этой мысли захотелось немедленно вскочить и начать бегать по комнате.

Почему-то у нее всегда при сильном волнении была одна и та же реакция — встать и бегать, или хотя бы быстро-быстро ходить, пока не станет спокойнее. Нельзя. Запретила она себе.

Детей перебужу. Итак, денег больше нет. Конечно, потом будет развод, раздел имущества и алименты на детей, но это нескоро.

У меня же машина есть, вспомнила Алиса. Если ее продать, а нет, не продать. Машина была оформлена на мужа, значит, и тут не получается.

Оставалось только одно — начать искать работу, причем прямо с утра. Ну и отлично, а то засиделась я, пожалуй, дома. И вслед за этой мыслью вновь пришло отчаяние.

Нет, конечно же образование у нее было. В перерывах между детьми Алиса работала в городском дворце творчества, педагог дополнительного образования, кружок рисования и лепки. Конечно, денег это почти не приносило, но Максим ведь всегда хорошо зарабатывал.

Алисе не было необходимости думать о том, где раздобыть денег. Но какой толк от ее специальности здесь? Когда-то давно в деревне была и школа, и детский сад, но когда это было? Школу закрыли лет десять назад, сад и того раньше, а дворца творчества здесь и в помине не было. И куда деваться, с тоской подумала она.

Надо с утра походить, поспрашивать, может быть, снег кому почистить надо или… или что? Не знаю что. Но должна же здесь быть хоть какая-нибудь работа. На что-то здесь люди живут, живут, и я, значит, тоже смогу.

Ну чего мне, я в конце-то концов тут почти все детство провела. И, то ли успокоившись, то ли окончательно устав, Алиса, наконец, снова уснула. Во сне ей мерещился ехидный голос Максима, повторяющего «Ну-ну, погляжу я на тебя, в доярки пойдешь»…