За неделю до продажи квартиры свекор сказал мне: «Пока сына нет, возьми молоток и разбей плитку за унитазом в ванной…

Анна заглядывала ему через плечо. Записи становились всё более тревожными. Даты, суммы, имена.

Елена не просто фиксировала. Она проводила расследования. Были записи о телефонных звонках Алексея, которые она, видимо, подслушивала.

О его встречах, о которых он сам ей проговаривался. Она собирала информацию по крупицам, складывая в общую картину. Картину падения собственного сына.

25 мая. Говорил с Марией по телефону. Думал, я сплю.

Смеялись. Планировали поездку в Черногорию. Назвал её «Моя королева».

А Анну — «Эта курица». Боже, дай мне сил! При этих словах у Анны потемнело в глазах. Она прислонилась к стене, чтобы не упасть.

«Эта курица». Так он называл её за её спиной. Готовя ей нож в эту самую спину.

Николай дошёл до последней исписанной страницы. Он замер. Анна видела, как напряглась его спина.

«Что там?» Тихо спросила она. Он не ответил. Он просто протянул ей блокнот.

Последняя запись. Она отличалась от всех предыдущих. Это была не просто констатация факта.

Это был план. План отчаянной защиты. Почерк был тот же, но буквы казались более крупными, более решительными.

12 июня. Разговаривала с Валей из городского архива. «Моя старая подруга».

Спросила её про наш дом на Шевченко. Просто так, из любопытства. Валя проверила старые карты.

То место, где стоит наш дом, раньше было частью усадьбы купца Филипенко. В 70-х годах его признали историческим памятником местного значения. Строить там было нельзя.

А потом, прямо перед началом строительства нашего дома в 80-х, этот статус с него таинственным образом сняли. За одну ночь. По подложным документам о ветхости и отсутствии исторической ценности.

Анна читала. И её сердце начинало биться всё быстрее. Она не до конца понимала, что это значит, но чувствовала, что это важно.

Запись продолжалась. Валя говорит, что это было грязное дело. Кто-то из партийной верхушки пробил разрешение на строительство для своих.

Она сказала, что видела оригинальный файл. Тот, где земля ещё имеет охранный статус. И он до сих пор лежит в архиве.

В дальнем хранилище. Его просто забыли уничтожить. И в самом конце последняя фраза, обведённая в рамку.

Подруга хранит оригинал. Доказательство незаконного снятия с охраны. Это может аннулировать разрешение на строительство всего дома.

Анна дочитала и подняла глаза на Николая. Он смотрел на неё. В его глазах было потрясение и восхищение.

«Я не понимаю», прошептала Анна. «Что это значит?» «Это значит, — медленно произнёс Николай, и в его голосе звучал трепет, что «Моя жена, твоя свекровь, была гением». Она не просто наблюдала.

Она не просто собирала компромат на сына. Она готовила оружие. Оружие последнего шанса.

Он взял у неё блокнот и снова посмотрел на последнюю запись. Она нашла способ защитить свой дом. Свой мир.

Она нашла юридическую бомбу. Если земля под нашим домом была выделена под строительство незаконно, то и само строительство было незаконным. А это значит, что все разрешения, выданные на дом, могут быть признаны недействительными.

До Анны начал доходить масштаб этого открытия. То есть, начала она. То есть ни одна сделка по продаже квартиры в этом доме не может быть законной, — закончил за неё Николай.

Пока этот вопрос не будет решён. Любой суд, увидев такие документы, немедленно наложит арест на все регистрационные действия. На все квартиры в доме.

Они стояли в тишине посреди холодного дачного домика. И оба понимали, что произошло.

Елена, тихая, забитая женщина, пережившая предательство мужа и видевшая, как её сын идёт по тому же пути, подготовила план выжженной земли. Она нашла способ не просто остановить продажу своей квартиры. Она нашла способ парализовать весь дом.

Она была готова обрушить весь карточный домик, чтобы спасти свой маленький уголок. Она говорила, если этот дом не будет моим, он не будет ничьим. Это была месть.

Месть мужу за его прошлое предательство. Месть сыну за его настоящее. Месть всему миру, который причинил ей столько боли.

«Она оставила нам это», — сказал Николай, бережно закрывая чёрный блокнот. Это её последнее слово. У Анны в руках теперь была не просто аудиозапись с признанием сестры.

И не просто записка с угрозами от бандита. У неё в руках была ядерная кнопка. Документ, который мог остановить всё.

Не просто задержать. А полностью уничтожить саму возможность этой сделки. Вопрос был в другом.

Успеют ли они нажать на эту кнопку? И хватит ли у них смелости нажать на неё, зная, что взрывной волной может задеть не только Алексея и Марию. Но и десятки других, ни в чём не повинных людей, живущих в этом доме. Но сейчас, за несколько часов до сделки, это был их единственный реальный шанс.

Не просто отбиться, а нанести сокрушительный удар. Удар, который подготовила женщина, давно ушедшая из этого мира, но так и не простившая его. Они ехали с дачи, когда город уже погрузился в предрассветную серую дымку.

Последняя ночь перед сделкой подходила к концу. У Анны на коленях лежал чёрный блокнот Елены. Он казался тяжёлым, как слиток свинца.

Это было страшное оружие. Но как им воспользоваться? Что мы будем делать? Спросила Анна, нарушив тишину в машине. Прийти завтра на сделку и заявить, что весь дом построен незаконно.

Нас примут за сумасшедших. Нам никто не поверит без документов. Нужно найти эту подругу.

Валентину, сказал Николай. Нужно получить от неё тот файл. Но сегодня пятница…