* За неделю до продажи квартиры свекор сказал мне: «Пока сына нет, возьми молоток и разбей плитку за унитазом в ванной…
Она не стала садиться. Просто стояла, глядя на сестру сверху вниз. «Что тебе нужно?» — холодно спросила Мария, оглядываясь по сторонам.
Анна молчала секунду, давая напряжению нарасти. Потом она заговорила. Голос был тихим, надтреснутым, полным безнадёжности.
«Все кончено, Мария». Она произнесла эти слова так, что в них не было ни капли обвинения. Только констатация факта.
Мария смотрела на неё настороженно. Она не понимала, к чему это клонит. «Я была у юриста», — продолжала Анна тем же пустым голосом.
Он посмотрел все документы. Договор. Ту доверенность.
Она запнулась на последнем слове, как будто ей было больно его произносить. Он сказал, что «Я ничего не могу сделать». Ничего.
Подпись заверена нотариусом. Сделка законна. Завтра я останусь на улице.
Без копейки денег. Она смотрела на сестру, и в её глазах стояла мольба. Не о помощи.
О понимании. Мария расслабилась. На её лице проступило плохо скрываемое торжество.
Она откинулась на спинку стула. Она видела перед собой именно то, что хотела видеть, свою старшую сестру, всегда такую правильную, такую сильную, теперь полностью раздавленную и побеждённую. «Ну, сочувствую», — сказала она с фальшивым сочувствием.
«Значит, таков твой удел», — юрист сказал. Анна сделала паузу, как бы собираясь с силами. Он сказал, что есть только один единственный шанс.
Призрачный. Если бы нотариус сам признался, что его заставили. Что он подписал бумагу под давлением.
Если бы он мог доказать, что его шантажировали. Тогда сделку можно было бы остановить. Анна подняла на сестру глаза, полные отчаянной, иррациональной надежды.
Она смотрела на неё, как утопающий смотрит на проплывающий мимо корабль. «Ты, ты ведь его знаешь, да?» — прошептала она. — Этого нотариуса, Соколова.
Он же как-то связан с твоей работой. Ты бы не могла знать, как на него можно было надавить. Может, у него есть какие-то проблемы.
Долги? Что-то, за что его можно было зацепить. Это был ключевой момент. Она не обвиняла.
Она просила о помощи. Она апеллировала к осведомлённости Марии, к её связям. Она делала вид, что верит в её невиновность и просто ищет лазейку.
И Мария клюнула. Она посмотрела на свою сломленную сестру. И её тщеславие, её желание похвастаться своим умом и своей хитростью, взяло верх над осторожностью.
Она хотела не просто победить. Она хотела, чтобы её победу признали. Чтобы Анна поняла, кто на самом деле был кукловодом в этой игре.
Она усмехнулась. Наклонилась вперёд через стол, понизив голос до заговорщического шёпота. «Наивная моя сестричка», — сказала она с насмешкой.
— Ты до сих пор ничего не поняла. Думаешь, Алексей сам всё это придумал? Он сильный. Но у него не хватает мозгов на такие тонкие вещи.
Анна молча смотрела на неё, широко раскрыв глаза. Она изображала потрясение. Этот ваш Соколов, — продолжала Мария, упиваясь своей властью, своим знанием.
— У него есть маленькая слабость. Он играет. Не в казино, конечно.
На подпольных ставках. Проигрывает много. Я это узнала случайно, от одной нашей клиентки, чей муж с ним в одной конторе крутился.
И я поняла, что это наш шанс. Она сделала глоток своего капучино, смакуя момент. Люди с долгами готовы на многое, чтобы решить свои проблемы.
Он уже давно помогал нужным людям ускорять оформление документов. За наличные, конечно. Мимо кассы.
Анна слушала, и кровь стыла у неё в жилах. Она видела перед собой не свою младшую сестрёнку, а холодного, расчётливого монстра. — Но как, как ты его заставила? — прошептала она.
Это был главный вопрос. Мария улыбнулась. Улыбка её была жестокой и самодовольной.
Я попросила одного знакомого. За небольшую услугу. Он проследил за Соколовым.
И в один прекрасный вечер сфотографировал его в тёмном переулке за одним бизнес-центром. Как раз в тот момент, когда наш нотариус принимал толстый конверт с деньгами от очередного клиента. Фотография получилась отличная.
Очень чёткая. Она снова откинулась на спинку стула, её глаза блестели. Я пришла к нему в контору.
Одна. Показала ему эту фотографию. И негатив.
Объяснила, что если он не поможет нам с одной маленькой формальностью, то эти фото попадут не только в полицию, но и в нотариальную палату. И его карьере, а может и свободе, придёт конец. Он побледнел, затрясся.
Но всё понял. И подписал твою доверенность, не задавая лишних вопросов. Она закончила свой рассказ и посмотрела на Анну с презрением и триумфом.
Некоторые люди так легко ломаются, сказала она, и в её голосе звенело чистое, незамутнённое зло. Просто нужно знать, куда давить. Совсем как ты.
В этот момент Анна поняла. Мария была не просто соучастницей. Она была шантажисткой.
Она была архитектором этого мошенничества. Она нашла слабое место, собрала компромат и хладнокровно использовала его. У неё в руках была не просто устная угроза, а физическое доказательство, фотография и негатив, которые держали нотариуса на коротком поводке.
И она только что во всём этом призналась. Слова Марии повисли в воздухе кафе, смешиваясь с запахом кофе и ванили. Некоторые люди так легко ломаются.
Совсем как ты. Она сказала это и отпила свой капучино, глядя на Анну поверх чашки. Взгляд победителя.
Анна стояла как громом поражённая. Но это был лишь фасад. Внутри у неё всё гудело от напряжения.
Она сделала то, что должна была сделать. Она заставила сестру признаться. Она не просто услышала это, она записала.
Телефон, который она держала в кармане пальто, был включён на диктофон с того самого момента, как она вошла в кафе. Эта запись была её единственным оружием. Слабым, возможно незаконным, но единственным.
Она развернулась, не сказав больше ни слова, и пошла к выходу. Она чувствовала на своей спине торжествующий взгляд сестры. Пусть смотрит.
Пусть наслаждается своей победой. Пока. Выйдя на улицу, она сделала несколько шагов и прислонилась к стене дома.
Ноги подкашивались. Не от слабости. От осознания.
Она только что посмотрела в лицо чистому, незамутнённому злу. И у этого зла было лицо её родной сестры. Шантаж.
Фотография. Негатив. Это была не просто семейная ссора из-за мужчины и денег.
Это была продуманная криминальная операция. Она села в машину. Руки дрожали так, что она не сразу смогла вставить ключ в замок зажигания…
