* Я решил продать машину своей жены пять месяцев после того, как она ушла. Но когда я открыл бардачок…

Дневник сделал тот момент похожим на плохую шутку. Она продолжала писать в дневник, пока болезнь не сделала это слишком тяжёлым. Последние несколько записей были короткими и разбросанными.

Но даже там она никогда не призналась мне напрямую. Я вернулся в дом, держа тот дневник. Худшая часть всего была в знании, что она не здесь, чтобы объяснить себя.

И та тишина начала есть меня больше, чем её смерть когда-либо. В следующие несколько дней я почувствовал другой вид боли. Это было тяжело.

Примерно месяц после того, как я нашёл дневник, я провёл недели, пытаясь осмыслить, что она написала, кем она была, когда я не смотрел. Я не ел много тоже. Это было как её смерть открыла одну рану, а дневник разорвал другую прямо рядом.

Я не знал, как нести обе боли одновременно. Тогда я осознал, что не могу продолжать пытаться справляться со всем сам. Я начал терапию тихо.

Я даже не знал, чего ожидать от неё сначала. Может, мне просто нужно было поговорить с кем-то, кто не скажет мне двигаться дальше или смотреть на светлую сторону. То, что я получил вместо этого, было пространством, чтобы сидеть с моими чувствами без осуждения.

Неделя за неделей я начал распаковывать слои, моё горе, предательство, мою вину, давление, которое я накладывал на себя, чтобы быть в порядке для всех остальных. Терапевт не предлагал волшебных ответов, но они помогли мне понять, что нормально чувствовать гнев и разбитое сердце одновременно. Я узнал, что могу скорбеть о человеке, которого любил, признавая при этом, что она причинила мне боль.

Я мог нести обе правды. Мало-помалу я начал чувствовать себя легче, но больше не погребённым под весом всего. Я перестал видеть себя просто как мужчину, потерявшего жену, или мужчину, которого обманули.

Я начал видеть себя как кого-то, кому позволено начать заново. В итоге я продал машину, когда был готов отпустить её. Я упаковал большинство вещей Натальи тоже.

Некоторые вещи я пожертвовал, некоторые тихо выбросил. Те шаги ощущались огромными, и они не были лёгкими, но они отметили поворотный пункт для меня. Я больше не вижу себя жертвой.

Жизнь подкинула мне нечто тяжёлое, да, но я не застрял там. Я сделал работу. Я появился для себя.

Я выбрал продолжать жить, а не просто выживать. Спасибо, что посмотрели. Если чему-то я научился, так это тому, что исцеление не всегда выглядит так, как мы представляем.

Оно беспорядочное. Оно медленное, но возможное. И иногда ты только начинаешь находить себя после того, как всё остальное рушится.