* Я отдам тебе свою зарплату, если переведёшь ЭТО, смеялся миллионер босс… Но когда уборщица, начала читать, ОЦЕПЕНЕЛ от услышанного..

Ее пальцы быстро бегали по клавиатуре, она не только переводила слова, но и передавала все юридические нюансы, которые обычный переводчик мог бы не заметить. Пока она работала, ей вспоминались все испытания, что пришлось пережить. Два года унижений, когда ее считали пустым местом, отпускали язвительные комментарии о ее глупости.

А теперь иронично, именно она спасала того, кто презирал ее больше всех. Часы показывали начало четвертого. Времени оставалось достаточно, но она знала, что не имеет права совершить ни одной ошибки.

Не только потому, что работа высоко оплачивается, но и чтобы доказать себе самой, что ее профессионализм и достоинства никуда не исчезли. Снаружи Даниил нервно расхаживал, каждые пять минут заглядывая в переговорную. 15 миллионов евро зависели от женщины, которую час назад он назвал некомпетентной.

Все в офисе понимали парадокс ситуации. Человек, которого он меньше всех уважал, стал незаменимым. В половине шестого вечера Оксана вышла из переговорной с кипой бумаг и выражением лица, которого Даниил не мог разгадать.

Весь офис обратил внимание на нее, когда она шла к его столу. Походка ее уже не напоминала походку обычной уборщицы. «Все готово, господин Даниил», — сказала она, выкладывая бумаги на стол.

«Полный перевод с объяснением всех юридических терминов и письмо-ответ на венгерском уже готово», — Даниил взял бумаги трясущими руками. Перевод был безупречным, каждый параграф подробно разобран и пояснен. Это был не просто дословный перевод, а профессиональный документ с юридическими примечаниями по венгерскому законодательству.

«Здесь все о наследстве», — продолжала Оксана, показывая на отдельные разделы. «Ваш дядя Йожеф владел тремя объектами недвижимости в Будапеште, включая исторический отель в центре города. Детей у него не было, а вас нашли по генеалогическим данным, как единственного живого наследника».

Даниил с изумлением читал каждую строку. Богатства было даже больше, чем он рассчитывал. Кроме 15 миллионов евро на банковском счету, существовали объекты недвижимости еще как минимум на 10 миллионов.

«А это письмо-ответ?» — он поднял документ на венгерском с безупречным почерком. «Это официальное подтверждение получения и принятия наследства», — пояснила Оксана. «Его нужно отправить экспресс-почтой уже сегодня.

Я также подготовила доверенность для венгерских адвокатов, чтобы они могли начать процедуру передачи». Марианна подошла посмотреть бумаги. «Оксана, это невероятная работа.

Это документы уровня международной юридической фирмы». «Потому что так и есть», — спокойно ответила Оксана. «Я сделала сотни таких документов, когда работала в консульстве».

На лице Даниила появилось новое выражение. Не презрение и снисходительность, как раньше, а смесь вынужденного уважения и неловкости от осознания своей ошибки. «Вы действительно во всем этом разбираетесь?» — произнес он больше как утверждение, чем как вопрос.

«Да, господин. Я занималась международным наследственным правом восемь лет до работы в университете. Знаю венгерские законы так же хорошо, как и украинские».

Роман из отдела продаж подошел поближе, с любопытством в голосе. «Оксана, извините за прямоту, но как человек с вашим образованием оказался уборщицей?» — вот, наконец, прозвучал вопрос, который хотели задать все. Оксана глубоко вздохнула, понимая, что придется раскрыть неприятную главу своей жизни.

«Это было не по собственной воле», — начала она, присаживаясь на стул, который подал Даниил, — «как я уже говорила, я разоблачила мошенничество в университете. Некоторые преподаватели продавали дипломы иностранцам, подделывали аттестаты, брали взятки за зачеты». И что было дальше, искренне заинтересовалась Алина.

«Дальше меня объявили врагом номер один института. Не только уволили, но и пустили слухи, будто я конфликтная, дестабилизирую коллектив. Со мной трудно работать, ни один вуз не хотел брать меня на работу».

В офисе воцарилось молчание. Это была ситуация, с которой многие косвенно сталкивались, но лично впервые. Человек, заплативший высокую цену за то, что поступил по совести.

«Пробовала устроиться внештатным переводчиком», — продолжила Оксана, — «но рынок был перенасыщен. Кроме того, мой муж потерял работу в то же время, он был инженером в строительной компании, которая обанкротилась». «А ваша дочь?», — мягко спросила Марианна, — «Моей дочери Софии, 16 лет, у нее сахарный диабет первого типа.

Ей нужен импортный инсулин, регулярные анализы, постоянное медицинское наблюдение. Когда мы оба потеряли работу, медицинская страховка перестала нас обслуживать». Даниил почувствовал неприятный укол в сердце.

Два года он грубо обращался с женщиной, которая боролась за жизнь своей дочери. Его стала мучить совесть, хотя он пытался это скрыть. «Поэтому вы согласились на работу уборщицы?», — спросил он, избегая смотреть ей в глаза, — «У меня не было никакого выбора, мне нужна была официальная работа с трудовой книжкой, чтобы иметь право на корпоративную медицинскую страховку.

Когда компания по уборке предложила мне вакансию, я согласилась сразу же. Но это было два года назад». «Почему вы не искали другую работу потом?», — заметил Роман.

Оксана усмехнулась печально. «Вы думаете, легко объяснить на собеседовании, почему бывшая преподавательница университета работает уборщицей? Люди думают, что ты врешь или совершила что-то очень плохое». Правда ранила сильнее, чем кто-либо в офисе был готов услышать.

Два года они работали бок о бок с высококлассным специалистом, обращаясь с ней так, будто она была невидимкой, будто она менее способна, чем кто-либо из них. К тому же, — продолжила Оксана, — даже небольшая зарплата здесь хотя бы стабильная. Я могла оплачивать лечение Софии и поддерживать наш дом.

Это была не работа моей мечты, но достойная работа». Даниил неловко заерзал в кресле, ему вспомнились все случаи, когда он жаловался на нее Марианне, как относился к сотрудникам по уборке, точно к неодушевленным предметам. «Вы никогда не думали рассказать кому-то о своем образовании?» — спросила Алина.

«Зачем? Чтобы вы считали меня лгуньей и уволили за несоответствие профилю вакансии», — покачала головой Оксана. «Я научилась. Иногда лучше, чтобы тебя недооценивали, чем не доверяли тебе вовсе».

«А как муж справлялся со всем этим?» — спросила Марианна. «Мой муж Карл устроился работать водителем в приложении. Зарабатывает меньше меня, но, по крайней мере, мы как-то выживаем.

Он поддерживает меня во всем. Никогда не внушал мне, будто я хуже из-за своей работы». Даниил посмотрел на часы, было 4 часа дня.

Время еще оставалось, но нужно было лично отвезти документ на почту, чтобы все дошло вовремя. «Оксана, мне нужно идти на почту сейчас», — встал он. «Но прежде хочу кое-что сказать», — в офисе притихли.

Даниил редко обращался с речами, а уж если говорил, то обычно только, чтобы пожаловаться. «Я… Я плохо с вами обращался все эти два года», — начал он явно не по себе. «Я не знал о вашей истории, но это не оправдание.

Никто не заслуживает такого отношения, как я вам оказывал». Оксана посмотрела на него равнодушно. «Спасибо, что признались, господин Даниил».

«Нет, позвольте, я договорю», — настаивал он. «Вы только что спасли меня от потери шанса всей моей жизни, шанса, который я сам чуть не профукал из-за собственной гордыни». В офисе стояла гробовая тишина, никто никогда не слышал, чтобы Даниил извинялся, тем более перед подчиненным.

«Вы получите те 45 тысяч гривен, что я обещал», — добавил он. «И я хочу предложить вам настоящую работу, должность переводческого консультанта компании, зарплата 10 тысяч гривен в месяц и все положенные льготы». Это предложение ошеломило Оксану, она рассчитывала получить деньги и вернуться к обычной жизни, но о новой работе даже не думала.

«Я… Я даже не знаю, что сказать», — честно призналась она. «Подумайте спокойно», — Даниил забрал документы. «Но знаете, мне будет за честь видеть такого специалиста в нашей фирме».

Когда он уехал на почту, в офисе воцарилась странная атмосфера. Работники, которые еще утром видели в Оксане просто уборщицу, теперь смотрели на нее с уважением. «Оксана», — подошел Роман, «простите меня, я над вами смеялся сегодня, это было неправильно»…