Я ненавuдlла свою лежачу свекруху та була змушена за нею доглядати. В якому ж я була Ш0Ці, коли після її sмерті оголосили СПАДОК…
«Не скажи, подруга. То, что мы вместе с ним делим одну кровать, это еще ничего не значит. А вот когда я стану единоличной хозяйкой квартиры, то уже сама буду решать, кто и где спит.
Если ты так уверена в своем плане, то чего от меня ждешь? Хочешь, чтобы я присоединилась ухаживать? Я этого точно делать не буду». Вероника чуть ли не прокричала. «Да никто тебя не заставляет этого делать.
Я переживаю за то, что ее родня после смерти накинется на завещание». Вот теперь она ясно выражалась, но подруга дала понять, что ничем помочь не может. И здесь она правильно поступила, потому что не имеет права вмешиваться в чужую семью.
Кроме того, с родственниками Татьяны Васильевны у нее нет контакта. Да и как их устранять из списка претендентов на наследство? Ясное дело, что Максим главный среди них, но уже один тот факт, что все пройдет мимо Вероники, давал общую картину того, как себя чувствует ее подруга. Все ухаживания – это только прикрытие для главного аккорда.
Скорее всего, что когда придет время, то Вероника плавно подведет свекровь к тому, чтобы она на нее составила завещание. Разговор закончился, и женщина вернулась в комнату Татьяны Васильевны. Та в последний момент успела закрыть глаза, чтобы сноха подумала, будто она спит.
Вечером Максим приехал с работы и привез Веронике букет цветов. «Это тебе за то, что ухаживаешь за мамой». И тут он услышал голос Татьяны Васильевны.
«Сынок, подойди-ка ко мне, нужно поговорить». Вероника почувствовала что-то неладное, но не стала спрашивать. Она занялась привычными делами, но при этом краем уха слушала, о чем будет идти беседа.
Но они так тихо говорили, что женщина ничего не поняла и вернулась на кухню. А в это время Максим склонился над матерью, и та ему шептала. «Не знаю, о чем там сегодня Вероника болтала по телефону, но когда подошла ко мне, то я сквозь прикрытые веки видела, как она ехидно улыбается.
Мне кажется, что твоя жена что-то замышляет. Теперь будешь проверять еду перед тем, как мне накладывать». Вот этого сын от нее точно не ожидал и решил объясниться с Вероникой.
«Как день сегодня прошел, чем занималась? Мне тут мама сказала, что ты кому-то звонила. Не поделишься, кто это был и про что беседовали?» Жена опешила от таких требований. «Вообще-то это мое личное дело.
Я ведь не спрашиваю, с кем ты там на работе общаешься. Вот и не буду перед тобой отчитываться. Если что-то не нравится, то я прямо сейчас уеду домой к родителям.
И сам ухаживай за матерью». Максим понял, что сейчас находится между двух огней и надо что-то делать. Если послушаться маму, то их брак с Вероникой распадется.
И спрашивается, зачем тогда вообще женился. Получается, что надо выбрать золотую середину. «Я тебя услышал, но давай без секретов.
Я ведь хочу, чтобы в доме была тишина и порядок. Кстати, когда будешь ставить ужин, маме пока не накладывай, я сам это сделаю». Когда Максим налил матери суп и поставил на специальный столик, Вероника вышла из кухни.
Она присела за общий стол, съела две ложки супа и произнесла. «Сейчас подождем пять минут. И если со мной ничего не случится, то ты, Максим, тоже можешь пробовать.
А пока воздержись. Кто знает, из каких продуктов я его варила. Правильно я говорю, Татьяна Васильевна?» Свекровь виновата опустила голову.
«Максим, можешь ужинать, суп очень вкусный». «Вот, Вероника, я тебя похвалила, а не поругала, как ты подумала». Когда они остались с мужем вдвоем на кухне, Вероника его спросила.
«А может мне действительно уехать?» «Так даже лучше. Ты наймешь сиделку, и никто не отравит Татьяну Васильевну». В этот день жена над ним просто смеялась.
Но ей было от чего веселиться. Дело в том, что в ее глазах мать и сын выглядели клоунами. Однако позднее, когда придет время, Веронике придется столкнуться с тем, что не только Свекровь, но и Максим вели свою тайную игру.
И у каждого из них были планы, в чем-то схожие с ее наметками, но более коварные. Об этом станет ясно, когда будут делить наследство, и не факт, что Веронике от него что-то достанется. Да и родственники уйдут с носом, и только сын будет ликовать, как герой победы…
