** Я НЕ ЛЮБИЛ тебя все 50 ЛЕТ. Мне было ВЫГОДНО — Сказал муж на юбилее свадьбы. Гости ЗАМЕРЛИ от ответа…
«Рак, мама. Поджелудочная железа. Она приехала проститься».
В груди Надежды что-то сжалось. Сколько лет она носила в себе обиду на сестру, а теперь эта обида казалась такой мелкой, такой незначительной перед лицом настоящей беды. «Привози ее к нам», — сказала Надежда твердо. «У нас останется».
Иван, видя изменившееся лицо жены, вопросительно посмотрел на нее. Надежда прикрыла трубку рукой: «Ольга больна. Рак. Места хватит».
Через час Оксана привезла Ольгу. Увидев сестру в дверях квартиры, Надежда едва сдержала слезы — так сильно Ольга изменилась за эти сутки. Словно все болезни и печали, которые она пыталась скрыть за показухой, сразу вышли наружу. «Проходи, сестра», — сказала Надежда, обнимая Ольгу. «Теперь все будет по-другому».
Ольга прошла в комнату, опустилась в кресло. Иван застыл в дверях, не зная, как себя вести. «Не стой столбом, Ваня», — сказала Надежда неожиданно твердо. «Принеси нам чаю. Нам с Ольгой нужно поговорить».
Когда Иван ушел на кухню, сестры остались наедине. Впервые за много лет им предстоял настоящий, откровенный разговор. «Почему ты не сказала сразу?» — спросила Надежда. «Зачем приехала и молчала о болезни?»
Ольга посмотрела на сестру долгим взглядом. «Боялась, что не примешь. Что скажешь: по делам мне, разлучница?»
«Глупая», — вздохнула Надежда. «Какие же мы с тобой уже старые, а все как дети малые. Прости меня, Надя», — вдруг сказала Ольга, и голос ее дрогнул. «За все прости. За Ваню, за нашу молодость поломанную, за то, что не приезжала к маме на похороны».
Надежда взяла руку сестры в свои ладони — такую худую, с проступающими венами. «Я простила тебя давно», — тихо ответила она. «Жизнь у тебя была не сладкая, без мужа, без детей. Заплатила сполна за все».
Ольга заплакала — беззвучно, безутешно, как плачут старые люди, потерявшие всякую надежду. Надежда гладила ее по седеющим волосам, как мать гладит ребенка. «Выплачься, сестрица. Легче станет», — приговаривала она.
Вечером, когда все домашние дела были сделаны и ужин приготовлен, Надежда застелила для Ольги диван в гостиной. Иван помогал ей, молча принося подушки и одеяло. «Мы должны поговорить», — сказала Надежда мужу, когда они остались одни в спальне. «Все трое. Завтра. Пора сказать то, о чем молчали пятьдесят лет».
Иван кивнул, соглашаясь. «Ты права. Хватит тайн».
На следующий день, когда Оксана забрала своих девочек, оставив родителей и тетю одних, состоялся этот разговор. Впервые за полвека они сели втроем за стол — уже не молодые влюбленные, запутавшиеся в своих чувствах, а пожилые люди, прожившие долгую жизнь со своими ошибками и радостями.
«Я должен сказать», — начал Иван, глядя на обеих женщин. «Я любил вас обеих. По-разному, но любил. Надю — спокойно, надежно. Ольгу — страстно, безоглядно. Я запутался тогда, молодой был, глупый. А потом выбрал, как показалось правильно».
«И не пожалел?» — спросила Ольга, глядя ему прямо в глаза.
Иван долго молчал, потом поднял взгляд. «Нет. Надя была мне хорошей женой. Она дала мне семью, детей, дом. Нашу жизнь — трудную, но нашу. Это больше, чем юношеская страсть. Это настоящая».
Ольга опустила голову. «Я ведь тоже тебя любила, Ванечка. Всю жизнь. Ни за кого не вышло, все думала, а вдруг ты вернешься».
«Прости меня», — тихо сказал Иван. «Я должен был быть тогда сильнее, решительнее. Не дать родителям себя сломать. Но струсил»…
