Я ехала на аб0рт из-за нищеты и долгов, но вернулась за паспортом. В почтовом ящике лежало письмо: бездетная тётка, которую я не видела 20 лет, оставила мне всё наследство, но с одним НЕОЖИДАННЫМ условием…

Как памятник своей утраченной мечте. Я села на пол рядом с кроваткой и прислонилась к ней головой. И здесь, в этой комнате, я почувствовала такую мощную связь с тетей Матильдой, какой не чувствовала даже в ее городской квартире.

Я поняла, что она оставила мне не просто дома и деньги. Она передала мне свою мечту. И теперь мой долг – наполнить эту комнату детским смехом.

В тот день я приняла окончательное решение. Я останусь здесь. Я буду жить в этом доме, возделывать этот сад и растить свою дочь там, где ее прабабушка была по-настоящему счастлива.

Следующие несколько месяцев пролетели как один день. Я осваивалась в доме, разбирала вещи, находила все новые и новые сокровища. Альбомы с гербарием, шкатулки с пожелтевшими письмами, кулинарные книги с пометками на полях.

Ко мне часто приезжали Анна Борисовна и Елена Федоровна, привозили гостинцы и помогали советами. Я познакомилась с соседями – простыми, добрыми людьми, которые приняли меня как свою. Они делились со мной овощами со своего огорода, научили топить печь и рассказали, какие яблоки в саду самые сладкие.

Я много гуляла, дышала чистым воздухом и чувствовала, как с каждым днем становлюсь сильнее и спокойнее. Однажды, вернувшись с почты, я нашла в ящике письмо. Конверт был дешевый, а адрес написан знакомым размашистым почерком.

Это было письмо от Глеба. Я хотела выбросить его, не читая, но что-то меня остановило. Я села на веранде и вскрыла конверт.

Внутри был всего один листок, вырванный из школьной тетради. «Алина», – писал он. «Я знаю, что не имею права тебе писать.

И я не прошу у тебя ни денег, ни прощения. Я просто хочу, чтобы ты знала. После того, как ты ушла, я несколько недель злился, ненавидел тебя.

А потом, потом я остался один. В той пустой квартире, где все напоминало о тебе. И я понял.

Я понял, что потерял не деньги. Я потерял единственного человека, который меня по-настоящему любил. Я был трусом и эгоистом.

Я сломал тебе жизнь, а когда судьба дала тебе шанс, попытался сломать ее снова. Я не знаю, смогу ли я когда-нибудь стать другим, но я хочу хотя бы попытаться. Я устроился на постоянную работу.

Простую, с лесарем в жеке, но зато честную. Я съехал с той квартиры, снимаю комнату. Я просто хочу, чтобы ты знала, что я наконец-то понял, каким был идиотом.

Будь счастлива, Алина. Ты это заслужила. И береги малыша.

Я дочитала письмо и долго сидела молча. Я не почувствовала злорадство. Только тихую светлую грусть.

И облегчение. Он наконец-то начал свой собственный тяжелый путь. И я от всего сердца пожелал ему удачи.

Я сожгла это письмо в камине, окончательно отпуская свое прошлое. Зима пролетела незаметно. А ранней весной, когда в саду под снегом проклюнулись первые подснежники, на свет появилась моя дочь.

Моя маленькая Матильда. Она родилась здоровенькой, крикливой, с такими же пронзительными, как у ее прабабушки, глазами. Первые месяцы были наполнены новыми заботами и безграничным счастьем.

Я смотрела на это крошечное создание, сопящее в своей старинной кроватке, и понимала, что теперь моя жизнь наполнена смыслом до краев. Анна Борисовна стала для нас настоящей бабушкой, а Елена Федоровна — добрым ангелом-хранителем. Прошел год.

Наш дом наполнился жизнью. В саду благоухали розы, которые я научилась сажать по книгам тети Матильды. На веранде стоял детский манеж, а по всему дому были разбросаны игрушки.

Моя маленькая Мотя уже делала свои первые шаги, держась за мои пальцы, и лепетала первые слова. Я часто сидела с ней на веранде, в том самом плетеном кресле, и рассказывала ей о сильной и мудрой женщине, в честь которой ее назвали. Женщине, которая подарила нам этот дом, этот сад и эту счастливую тихую жизнь.

И я знала, что она видит нас. И улыбается. Той самой мягкой, немного грустной, но настоящей улыбкой.