* Я ехала на аб0рт из-за нищеты и долгов, но вернулась за паспортом. В почтовом ящике лежало письмо: бездетная тётка, которую я не видела 20 лет, оставила мне всё наследство, но с одним НЕОЖИДАННЫМ условием…

Тебе нужно к хорошему доктору. Не в обычную консультацию, где на тебя смотрят как на очередной номер в очереди, а к человеку с душой. У меня есть на примете одна женщина, врач от Бога.

Она мою внучку вела. Хочешь, я дам тебе её телефон? Она написала на салфетке имя и номер. Елена Фёдоровна, скажешь, что от меня.

Она примет. Я поблагодарила её от всего сердца. Этот клочок бумаги с номером телефона показался мне более ценным, чем все документы на наследство.

Это была не просто рекомендация. Это была ниточка, связывающая меня с миром нормальных, заботливых людей. Вернувшись в свою тихую, залитую солнцем квартиру, я почувствовала, что что-то во мне окончательно изменилось.

Страх перед Глебом ушёл. На его место пришло чувство глубокой ответственности. Ответственности не только за себя и своего ребёнка, но и за память тёти Матильды.

Я больше не была жертвой обстоятельств. Я была хранительницей её воли. Я подошла к телефону.

Пальцы немного дрожали, но я твёрдо набрала номер, написанный на салфетке. «Клиника доктора Романовой, здравствуйте», ответил приятный женский голос. «Здравствуйте», сказала я, сама удивляясь своему спокойному тону.

«Я бы хотела записаться на приём к Елене Фёдоровне. Меня зовут Алина Орлова. Мне порекомендовала вас Анна Борисовна».

В трубке на несколько секунд замолчали, а потом голос ответил ещё теплее. «Конечно, Алина. Для друзей Анны Борисовны мы всегда найдём время.

Вам удобно будет завтра в одиннадцать?» Я согласилась. Повесив трубку, я подошла к каминной полке и снова взяла в руки маленькую серебряную ложечку. Я больше не плакала, я улыбалась.

Вчера я думала, что это наследство – просто деньги и стены, спасение от нищеты. Но теперь я понимала, что тётя Матильда оставила мне гораздо больше. Она оставила мне защиту.

Она оставила мне поддержку в лице Анны Борисовны. Она оставила мне возможность выбора. И она подарила мне цель – вырастить мою маленькую Матильду счастливой.

Впервые за много лет я чётко знала, что буду делать завтра. И послезавтра. И всю оставшуюся жизнь.

Я положу эту ложечку в шкатулку и подарю её своей дочке на её первый зубок. И расскажу ей историю о сильной и одинокой женщине, которая даже после смерти смогла подарить нам обеим новую жизнь. Клиника доктора Романовой располагалась в тихом переулке и была совсем не похожа на медицинское учреждение.

Скорее, на уютный гостевой дом. Мягкие диваны в холле, живые цветы в вазах, репродукции импрессионистов на стенах. Меня встретила улыбчивая администратор и провела в кабинет.

Елена Фёдоровна оказалась энергичной женщиной лет 50, с проницательными и очень добрыми серыми глазами. Она не стала сразу заваливать меня вопросами, а сначала предложила чаю и дала мне несколько минут, чтобы прийти в себя. Её спокойствие и участие действовали умиротворяюще.

Она внимательно изучила ту тоненькую папку с анализами, которую я принесла из своей старой консультации и мягко сказала, «Ну что ж, Алина, давайте знакомиться с вашим сокровищем». Процедура УЗИ прошла в атмосфере такой теплоты, какой я и представить не могла. Елена Фёдоровна всё подробно показывала мне на экране, объясняла, что вот это крошечное бьющееся пятнышко – сердечко моего малыша, а вот это – уже формирующиеся ручки.

Я смотрела на этот маленький туманный комочек жизни и слёзы благодарности текли по моим щекам. «Всё у вас хорошо», – улыбнулась Елена Фёдоровна, подавая мне салфетку. «Срок около 10 недель.

Малыш развивается правильно. Теперь главное для вас – покой, хорошее питание и никаких стрессов». Мы вернулись за её стол, и она начала заполнять мою новую карту.

Фамилия, имя, отчество, возраст – всё понятно. «А с именем для малыша уже определились?» – спросила она с тёплой улыбкой. «Да», – ответила я, чувствуя, как краснею.

«Если будет девочка, я назову её Матильда». Елена Фёдоровна подняла на меня глаза. Её улыбка исчезла, а во взгляде появилось что-то очень глубокое, личное.

«Матильда?» – переспросила она тихо. «Матильда Орлова?» Я ошеломлённо кивнула. «Откуда она знает?» «Вы её родственница?» – голос Елены Фёдоровны дрогнул.

«Она моя двоюродная бабушка», – прошептала я. Елена Фёдоровна отложила ручку, сняла очки и посмотрела на меня так, будто увидела призрака. «Господи!» – выдохнула она. «Так это вы та самая Алина?» «Матильда Леопольдовна была не просто моей пациенткой в последние годы.

Она была моим другом. И она говорила о вас. Она так за вас боялась».

Оказалось, что тётя Матильда, узнав о своём неутешительном диагнозе, пришла к Елене Фёдоровне не только за медицинской помощью, но и за советом. Она рассказала ей всю свою историю, рассказала обо мне, о Глебе, о том, что боится, что я, загнанная в угол нищетой, совершу непоправимую ошибку. «Это она попросила меня найти надёжного нотариуса», – говорила Елена Фёдоровна, и в её голосе звучало искреннее восхищение…