* Я ехала на аб0рт из-за нищеты и долгов, но вернулась за паспортом. В почтовом ящике лежало письмо: бездетная тётка, которую я не видела 20 лет, оставила мне всё наследство, но с одним НЕОЖИДАННЫМ условием…

Он пробежал взглядом по тексту до конца, потом снова вернулся к началу. Его рот слегка приоткрылся. «Трехкомнатная квартира, загородный дом, все денежные средства», — прошептал он, не веря своим глазам.

Он поднял на меня взгляд, и в нем не было ни радости за меня, ни сочувствия по поводу смерти моей родственницы. В нем полыхал огонь, огонь жадности. «Это… это правда?», — выдохнул он.

Я молча кивнула. И тут произошло преображение. Лицо Глеба озарила широкая восторженная улыбка.

Он бросился ко мне, сгреб меня в охапку и закружил по лестничной площадке. «Алиночка, милая, это же… это же просто чудо! Мы богады! Ты понимаешь, мы богады!» Он поставил меня на ноги и впился взглядом в мой живот. Его глаза блестели совершенно безумным восторгом.

«Значит, ты не сделала этого! Какая ты у меня умница! Я так рад, так рад! Конечно, мы оставим ребенка. Я всегда мечтал стать отцом, ты же знаешь. Просто обстоятельство.

Но теперь… теперь все изменилось. Мы купим ему самую лучшую коляску, самую красивую кроватку. Все, что он захочет!» Он говорил безумолку, взахлеб, рисуя картины нашей новой роскошной жизни.

Он уже мысленно продавал дом тети Матильде, покупал дорогую машину, планировал отпуск на море. И в этом потоке восторженных слов не было ни единого упоминания о моих чувствах, ни одного вопроса о том, как я, что со мной. Я стояла и смотрела на этого совершенно чужого мне человека.

Еще утром я любила его, оправдывала его слабости, верила его словам. А сейчас я чувствовала только ледяное опустошение. Все стало на свои места с ужасающей ясностью.

Дело было не в ребенке. Ребенок никогда не был для него проблемой. Проблемой была нищета.

Он не боялся ответственности за маленького человека. Он боялся финансовых трудностей. И как только на горизонте замаячили легкие деньги, его страх мгновенно испарился.

Мой ребенок из непосильной ноши превратился в счастливый билет. Билет в ту жизнь, о которой Глеб всегда мечтал. Жизнь без забот и усилий за чужой счет.

И я, и наша будущая дочка были для него всего лишь средством достижения этой цели. Условием, которое нужно выполнить, чтобы получить главный приз. Слушай, а что там за условия? Вдруг спохватился он, отвлекшись от своих мечтаниях.

Там в письме что-то про условия? Я медленно достала второе письмо, личное. Она просила, если родится девочка, назвать ее Матильдой. Глеб скривился.

Матильда? Что за имя дурацкое, как у пуделя? Ну да ладно, это мелочи. Можно будет ее дома звать как-нибудь по-другому. Мотий, например.

Главное официально назвать, чтобы комарный оса не подточил. Надо срочно звонить этому нотариусу. Завтра же с утра поедем, я возьму выходной.

Он снова засуетился, его глаза бегали, он был полон энергии и планов. А я смотрела на него и понимала, что наша общая история закончилась. Закончилась здесь, на этой грязной лестничной клетке, в тот самый момент, когда он улыбнулся.

Прочитав о моем наследстве. В его новом прекрасном мире для меня больше не было места. И для моей дочери тоже.

Я ничего ему не сказала, у меня не было сил спорить или что-то доказывать. Я просто молча вошла в квартиру, прошла в свою комнату и закрыла дверь. Глеб что-то кричал мне вслед из кухни, предлагал заказать пиццу, чтобы отметить такое событие, но его голос доносился до меня, как будто через толщу воды.

Я села на кровать и снова посмотрела на официальный бланк. Внизу, под печатью и подписью, был указан номер телефона нотариальной конторы. Я знала, что сделаю завтра утром.

Это будет мой первый шаг, шаг в новую жизнь. Жизнь, в которой я буду сама принимать решения. Жизнь, в которой главным человеком для меня будет маленькая девочка, спящая сейчас под моим сердцем.

Моя дочка. Моя Матильда. И в этой жизни не было места для Глеба.

Всю ночь я пролежала без сна, глядя в потолок, на котором плясали тени от уличных фонарей. Рядом спал Глеб. Спал крепко, умиротворенно, изредка улыбаясь во сне.

Я знала, о чем были его сны. Они были о деньгах, о дорогих машинах и беззаботной жизни, которая так внезапно свалилась на него с неба. Он даже не понимал, что она свалилась не на него, а на меня.

В его мире мы были единым целым, особенно когда речь заходила о моих доходах. Я слушала его ровное дыхание и чувствовала, как между нами вырастает ледяная стена, пропасть, которую уже не перепрыгнуть. Я больше не чувствовала к нему ни любви, ни жалости, только холодное, отстраненное понимание.

Утром я должна была действовать, быстро и решительно, пока он не успел опутать меня новой паутиной своей лживой заботы. Мой план был прост. Взять самое необходимое, позвонить нотариумсу и исчезнуть.

Исчезнуть из этой квартиры, из этой жизни, из его корыстных планов. Я встала, как только за окном забрежжил серый рассвет. На цыпочках прошла на кухню и налила себе стакан воды.

Мои руки больше не дрожали. Внутри меня была странная, звенящая пустота и твердая как сталь решимость. Я нашла в шкафу старую спортивную сумку и начала молча складывать в нее свои вещи.

Пару джинсов, несколько свитеров, белье, косметичку. Я не брала ничего из того, что мы покупали вместе. Мне не нужно было ничего, что напоминало бы о нем…