Вскоре после свадьбы Виктория решила сделать романтический сюрприз для мужа, спрятавшись в шкафу с шампанским и кружевным бельем. Но когда муж закрыл дверь в комнату и ДОСТАЛ… ОНЕМЕЛА

«О том, как мне повезло с тобой!» — солгала она, и ненависть, клокочущая внутри, придала ее словам почти искреннее звучание. В темноте спальни она смотрела в потолок, ловя блики ночных фар, скользящие по нему, как призраки. Где-то там, в темноте за окном, были другие женщины, такие, как она, обманутые, сломленные, потерявшие все.

Виктория стиснула зубы. Она не станет одной из них. Она выследит этого волка в человеческой шкуре, выведет его на чистую воду, и пусть он заплатит за все.

Уже засыпая, Виктория вдруг подумала, а что, если она не первая, кто пытался сопротивляться? Что, если другие тоже пробовали бороться? И где они сейчас? Эта мысль преследовала ее в тревожных снах до самого рассвета. Промышленный район на окраине столицы дышал ржавчиной и забвением. Когда-то здесь кипела жизнь, грохотали станки, гудели сирены, рабочие спешили на смены.

Теперь от былого величия остались лишь обветшалые коробки зданий с выбитыми окнами, похожие на черепа с пустыми глазницами. Машина Марины, старенький форт, купленный по случаю у коллеги, притаилась в тени полуразрушенного забора. Виктория натянула капюшон глубже, хотя апрельский вечер был на удивление теплым.

Дрожь, сотрясавшая ее тело, шла изнутри, тот особый озноб, который вызывает не холод, а страх. «Думаешь, они приедут сюда?» – прошептала она, стискивая в руках мобильный телефон. Марина кивнула, не отрывая взгляда от единственного освещенного здания в конце улицы, приземистого склада с новеньким замком на воротах.

Елена рассказала, что они всегда встречались в таких местах. Сначала она думала, что это связано с бизнесом мужа. Он занимался недвижимостью, реновацией старых объектов.

Потом поняла, что для чего-то другого. Встреча с первой женой Даниила состоялась утром. Елена, осунувшаяся женщина с потухшим взглядом, казавшаяся старше своих 35, рассказала историю, от которой у Виктории волосы встали дыбом.

История о любви, превратившейся в кошмар. О том, как муж методично лишил ее всего. Денег, квартиры, даже достоинства.

А когда она попыталась противостоять, начались угрозы. «Он не просто аферист», сказала Елена, нервно крутя обручальное кольцо, которое почему-то продолжала носить. Он наслаждается процессом.

Чужое унижение для него. Как наркотик. Виктория слушала и видела в этой женщине себя.

Через год, если не остановить Даниила сейчас. «Тебе нужны доказательства его махинаций». Елена говорила тихо, с трудом подбирая слова.

«Я тоже пыталась. Но не успела». «Что случилось?» — спросила тогда Марина.

Елена только покачала головой, и глаза ее наполнились слезами. «Будьте осторожны. И никогда не оставайтесь с ним наедине, когда он поймет, что вы знаете».

Теперь, сидя в темноте, Виктория вспоминала эти слова. Рация в руках Марины затрещала. Сигнал от частного детектива, бывшего коллеги, которого подруга привлекла к слежке.

Объект приближается к точке назначения. Прозвучал мужской голос. Черный БМВ, с ним еще одна машина, «Мерседес», номер не разглядеть.

Виктория почувствовала, как сердце проваливается куда-то в желудок. Одно дело — знать умом, совсем другое — видеть воочию. «Приготовься!» Марина передала ей бинокль ночного видения.

«Нам нужно не только услышать, но и заснять их». Машины остановились у ворот склада. Из БМВ вышел Даниил, хищный силуэт, знакомый до последней линии.

Из «Мерседеса» — грузный арест и еще один человек, которого Виктория не могла разглядеть. «Камера готова?» Марина уже проверяла настройки на своем профессиональном оборудовании. Виктория кивнула, активируя приложение для записи видео на телефоне.

Дрожащими пальцами она нажала запись и направила камеру на тройку мужчин, скрывающихся в здании. «Нам нужно ближе!» — прошептала Марина. «Из машины ничего не услышим».

Это была самая страшная часть плана. Виктория знала, что нужно двигаться, но ноги словно приросли к земле. «Что если ее заметят?» «Что если?» Но мысль об унижении на лице Елены придала ей решимости.

Кивнув, она выскользнула из машины вслед за подругой. Они пробирались вдоль забора, стараясь держаться в тени. Каждый звук — скрип гравия под ногами, шелест одежды, собственное дыхание — казался Виктории оглушительным.

Детектив, оставшийся в своей машине, страховал их, готовый вмешаться в случае опасности. Полуразбитое окно на уровне подвала оказалось приоткрытым. Прислонившись к холодному бетону стены, они услышали голоса.

Уже подписала предварительное согласие. Это был голос Даниила, деловой, уверенный. Осталось только заверить у нотариуса.

Банк готов выдать кредит под залог ее квартиры, как только будут документы. А потом? Хриплый голос, предположительно ареста. Как обычно.

Она возьмет кредит, переведет его мне как инвестицию, а через неделю от денег не останется и следа. Смех, от которого у Виктории по спине пробежал холодок. Ты уверен, что она не заподозрила? Это был третий голос, незнакомый.

После той истории с Еленой. Виктория другая. Снисходительный тон Даниила резал слух.

Более наивная. Мягкая. Ее бывший постарался на славу, полностью уничтожил ее самооценку.

Она так отчаянно цепляется за мою любовь, что не видит очевидного. Каждое слово было как удар. Точный, расчетливый, бьющий в самое больное место.

Виктория прикусила губу до крови, чтобы не застонать от боли и ярости. А если она все-таки что-то заподозрит? Настаивал третий. Пауза.

Шаги. Виктория вжалась в стену, боясь, что мужчины подошли к окну. Но нет, они просто переместились по комнате.

Не успеет. Голос Даниила звучал почти игриво. Как только деньги будут переведены, она станет ненужной.

Я уже присмотрел недвижимость в Таиланде. Стартап для тебя, Игорь, как договаривались. И доля ареста.

А она? Хрипло спросил арест. Не твоя забота. Просто исчезнет, как и остальные.

Никаких следов. Никаких вопросов. Виктория почувствовала, как земля уходит из-под ног.

Не просто обман, не просто мошенничество. Ее собирались убить. Она оцепенела, и телефон, записывающий разговор, едва не выскользнул извраз ослабевших пальцев.

Марина, заметив ее состояние, осторожно забрала телефон и обняла за плечи, возвращая в реальность. Уже назначен на следующий вторник. Продолжал Даниил.

Нотариус. Наш человек. Подделает ее подпись, если что-то пойдет не так.

Марина посмотрела на экран телефона. Запись шла. Затем жестом показала, что пора отступать.

Но Виктория застыла, как мраморная статуя. В ушах звенело, перед глазами плыли красные пятна. Она видела мать, склонившуюся над ее постелью, когда она, шестилетняя, болела ангиной.

Видела бабушку, целующую ее на прощание перед смертью. Видела саму себя. Выпускной в школе, первый рабочий день в издательстве, день, когда встретила Даниила.

Собственная жизнь пронеслась перед глазами, как у приговоренного на эшафоте. И внезапно ее охватила такая ярость, такая жажда жить, какой она не испытывала никогда прежде. «Я не дам тебе отнять у меня будущее», подумала она, впиваясь ногтями в ладони, чтобы вернуть контроль над телом.

Осторожно, стараясь не шуметь, они отступали к машине. С каждым шагом нарастал страх. То панический, заставляющий сердце колотиться где-то в горле, то холодный, сковывающий движение.

Уже у машины Виктория наконец смогла выдохнуть. Ее трясло, как в лихорадке. Марина обняла ее, крепко прижав к себе.

«Мы справимся», прошептала она, хотя голос ее тоже дрожал. «Теперь у нас есть доказательства. Мы остановим их».

Виктория не ответила. Внутри нее клубилась такая смесь эмоций, что ни одно слово не смогло бы их передать. Страх.

Да, всепоглощающий, парализующий. Но под ним, как стальной стержень, укреплялась решимость. «Ты заплатишь за все».

Мысленно обратилась она к Даниилу, глядя на темнеющий силуэт склада, где решалась судьба ее жизни. И в этот момент она по-настоящему поняла слова Елены, он наслаждается процессом. Виктория почти физически ощутила мерзкое удовольствие, которое получал ее муж, представляя, как она, доверчивая и любящая, подписывает собственный смертный приговор.

Уже в машине, мчащейся прочь от проклятого места, Виктория позволила себе слезы. Не слабости, а ярости. Бабушка рассказывала ей, как женщины в их селе, когда начиналась война, прятали детей, а потом шли на фронт.

Хрупкие телом, но не сгибаемые духом. Сейчас она чувствовала в себе ту же решимость, ту, что рождается на грани жизни и смерти. «Теперь мы идем в полицию», спросила она, когда смогла снова дышать.

Марина покачала головой. «Пока нет. Такие люди, как Арест и его партнер, наверняка имеют своих людей везде…