Вскоре после свадьбы Виктория решила сделать романтический сюрприз для мужа, спрятавшись в шкафу с шампанским и кружевным бельем. Но когда муж закрыл дверь в комнату и ДОСТАЛ… ОНЕМЕЛА

Для нее это был момент странного, пронзительного узнавания. Не того Даниила, который стоял перед ней сейчас. Его она не знала и знать не хотела.

Она узнавала себя. Ту подлинную Викторию, которая всегда жила внутри, терпеливо ожидая часа своего рождения. «Ты», — выдохнул он, и в этом единственном слове клокотала такая ненависть, что в воздух, казалось, задрожал.

«Это ты их навела». Виктория молчала. Не от страха.

Ей было странно спокойно. Она мысленно начала отсчет, сколько минут потребуется полиции, чтобы добраться сюда. «Десять? Пятнадцать? Нужно тянуть время».

«Да», — просто ответила она, удивляясь твердости своего голоса. «Это я». Его лицо исказилось.

Маска обаяния растаяла, как воск, обнажая то, что пряталось под ней все это время. И Виктория впервые увидела настоящего Даниила. Жестокого, расчетливого, безжалостного.

Монстра в обличье человека. «Знаешь, что бывает с теми, кто предает меня?» Он сделал шаг к ней, и еще один. «Спроси Елену».

«Ах да, ты не можешь. Она утонула во время нашей поездки на озеро». Несчастный случай.

Холодок пробежал по спине Виктории, но она не отступила. Мертвая женщина, та, с потухшими глазами, с которой они встречались, была не Еленой. Настоящая Елена лежит на дне озера.

А Даниил использовал двойницу, чтобы провернуть свои дела. «Ты убил ее», сказала она, и это не был вопрос. Даниил рассмеялся, звук, от которого внутренности превращались в лед.

«Она сама виновата». Начала копать, задавать вопросы. «Совсем как ты».

Он подошел еще ближе, теперь их разделял только журнальный столик. «Но с тобой я был неосторожен». «Переоценил твою наивность».

Он говорил, и перед Викторией разворачивалась картина ее будущего, которую так тщательно планировал этот человек. Доверенность, подписанная в кабинете нотариуса сообщника. Все ее счета, опустошенные за одну ночь, поездка на то же озеро, где не удалось бы спастись.

«Ты не первая, знаешь ли», продолжал Даниил, обходя столик. «И не последняя. Такие, как ты, с травмой от прошлых отношений, с жаждой любви и признания.

Идеальная мишень. Вы так хотите верить в сказку, что сами вкладываете голову в петлю». Его слова ранили глубже, чем он мог представить, потому что в них была доля правды.

Она искала любви так отчаянно, что забыла о самосохранении. «Ты прав», сказала Виктория, делая шаг назад. «Я хотела верить.

Я любила тебя». «Любила?» Он усмехнулся, и на мгновение она снова увидела того Даниила, в которого влюбилась, обаятельного, с лукавой улыбкой. Это длилось всего секунду, а потом маска снова спала.

«Ты любила образ, который я создал?» «Куклу». «Марионетку». «Не меня.

А был ли настоящий ты?» Спросила она, отступая еще на шаг, заманивая его глубже в комнату, дальше от двери. «Или только маски, одна поверх другой?» Что-то мелькнуло в его глазах. Не гнев, что-то сложнее.

Будто она задела больное место, о существовании которого он и сам не подозревал. «Какая разница?» Он дернул плечом. «Какая тебе теперь разница, Вика? Ты ведь понимаешь, что не выйдешь отсюда живой?» Она посмотрела на часы на стене.

Шесть минут прошло с ее звонка. «Еще нужно тянуть время. А те женщины на фотографиях?» Она заставила свой голос звучать спокойно, хотя внутри все сжималось от ужаса.

«Их ты тоже убил?» «Не всех». Он пожал плечами, с пугающим равнодушием. Некоторым повезло.

Они просто потеряли все, включая рассудок. Анжела, например. Милая Анжела, которая так мечтала о большой семье, о детях.

Она сейчас в психиатрической клинике, считает ворон за окном. Думает, что это наши нерожденные дети. Жестокость, с которой он говорил об этом, заставила Викторию содрогнуться.

Не просто хищник, добывающий пропитание. Садист, наслаждающийся чужой болью. «Зачем?» Спросила она, и в этом вопросе была вся боль женщины, столкнувшейся с немотивированной жестокостью, с тем абсолютным злом, которое невозможно постичь.

«Деньги, конечно». Он рассмеялся, словно удивляясь ее наивности. «Все дамы, которых я выбирал, обладали определенным финансовым потенциалом».

Она вспомнила бабушкину квартиру, отложенные деньги, капля в море по сравнению с состояниями по-настоящему богатых женщин. И все же этот человек был готов отнять у нее жизнь ради них. Но это не все, верно? Виктория смотрела ему прямо в глаза, и что-то в ее взгляде заставило его замереть.

Деньги – не единственная причина. «Думаешь, ты такая умная?» Он сделал еще шаг к ней, теперь их разделяло меньше метра. «Думаешь, раскусила меня? Я думаю, что ты ненавидишь женщин», – сказала она тихо.

«Всех нас. За то, что мы можем чувствовать то, чего ты не способен испытать. За то, что внутри нас есть то, чего нет в тебе – способность любить по-настоящему».

Его лицо исказилось от ярости. Рука метнулась к ее горлу с такой скоростью, что она не успела отступить. Пальцы сжались на ее шее, перекрывая доступ воздуха.

Она не могла кричать, не могла дышать, перед глазами поплыли черные пятна. В этот момент она вспомнила мать, не молодую и здоровую, а измученную болезнью, цепляющуюся за каждую минуту жизни с отчаянным упорством. «Не смей сдаваться, Викуша», – говорила она, уже зная, что обречена.

«Что бы ни случилось, бейся до конца». Виктория ударила. Не кулаком, о нет, их разница в физической силе была слишком велика.

Она ударила словами, единственным оружием, которое у нее оставалось. «Это… конец… Даниил…» – прохрипела она, чувствуя, как пальцы сжимаются сильнее. «Все… записи… у полиции… все… твои… жертвы… будут… отомщены…» Его хватка ослабла, на лице проступило выражение, которого она раньше не видела.

Страх. Настоящий, животный страх, загнанного в угол человека, которому некуда бежать. «Ты блефуешь», – произнес он, но в голосе не было уверенности.

На дне озера. Она с трудом втянула воздух в горящие легкие. Там, где Елена.

Полиция. Уже там. Они найдут.

Все. Она не знала наверняка, верно ли ее предположение, но инстинкт подсказывал, он не стал бы далеко увозить тело. Слишком самоуверен.

Слишком убежден в собственной неуязвимости. Выражение его лица сказала ей, что она попала в точку. Даниил отпустил ее и отступил на шаг, дикими глазами озираясь вокруг, как затравленный зверь.

Потом бросился к двери, но остановился на пороге, обернувшись. «Это не конец, Вика», – процедил он сквозь зубы. «Я найду тебя.

Где бы ты ни была, я найду тебя». И в этот момент, когда он уже готов был выскочить из комнаты, раздался оглушительный треск. Входная дверь слетела с петель, и в дом ворвались люди в форме, с оружием наготове.

Полиция! Всем оставаться на местах. Даниил застыл, словно пригвожденный к полу. Потом резко рванулся к окну, но было поздно.

Двое офицеров скрутили его, прижав к стене, пока третий зачитывал права. Виктория смотрела на эту сцену, будто со стороны. Оцепенение, сковавшее ее тело, не позволяло ни плакать, ни кричать.

Только когда знакомая фигура полковника Игнатьева возникла рядом, только когда его голос спросил «Виктория Андреевна, вы в порядке?» Только тогда волна горячих слез накрыла ее с головой. Даниила выводили из дома в наручниках. На пороге он обернулся, и их взгляды встретились в последний раз…