Волк на глазах у родных раскопал могилу… То, что было внутри, ошарашило всех…

Он член семьи. Павлу скажу, чтоб приглядел. Ольга покачала головой, но спорить не стала.

Иван быстро согласился на переезд, только при условии, что с волком ничего не случится. Павел, внук Ивана, приехал через неделю вместе с невестой Марией. 25-летний парень, крепкий, как дед в молодости, работал в МЧС Киева.

Мария преподавала в начальной школе, тоненькая, светловолосая, с живыми карими глазами и мягкой улыбкой. «Сосновка совсем не изменилась», — говорил Павел, обходя дом, где не был уже несколько лет. — Помнишь, дед, как ты меня на охоту брал? — Помню, — улыбался Иван.

— Первого рябчика своего до сих пор вспоминаешь? — Еще бы! — рассмеялся внук. — А помнишь, как я в прорубь провалился на… Он замолчал, увидев выходящего из сеней Севера. Волк остановился в дверях, настороженно разглядывая незнакомцев.

— Господи! — выдохнул Павел. — Это и есть твой… Питомец? — Иван кивнул. — Север, иди сюда, познакомься.

Волк медленно приблизился, обнюхивая воздух. Мария инстинктивно спряталась за спину жениха. — Дед, я все понимаю, но волк в доме — это перебор, — сказал Павел, косясь на Севера, который внимательно изучал новых людей.

— Он смирный, — возразил Иван. — К тому же, охранник лучше любой собаки. В поселке с тех пор, как он у меня появился, ни одной кражи не было.

Север, словно поняв, о чем идет речь, подошел к Павлу и сел перед ним, глядя прямо в глаза. — Видишь? Признает, — усмехнулся Иван. — Кровь чует.

Павел осторожно протянул руку, и волк, помедлив, позволил себя погладить. Мария же держалась в стороне, с опаской наблюдая за огромным зверем. — Он меня напугал, — призналась она вечером, когда они остались вдвоем в выделенной им комнате.

— Такой огромный и смотрит так. Будто насквозь видит. — Не бойся, — Павел обнял невесту.

— Если дед говорит, что он безопасный, значит так и есть. А если что, я его на цепь посажу. Мария прижалась к Павлу, а мы правда будем здесь жить.

Так далеко от города, от цивилизации. Только первое время успокоил ее Павел. Пока дед лечится, присмотрим за домом.

А потом решим, что дальше. Может, и в городе останемся. Но знаешь, он посмотрел в окно, где за стеклом мерцали далекие звезды, здесь есть что-то особенное.

Я помню, как ребенком приезжал сюда на каникулы. Горы. Они затягивают.

Через три дня Иван, собрав нехитрые пожитки, уехал с дочерью в Киев. Прощаясь, он долго гладил Севера по густой шерсти. — Ты уж за домом приглядывай, — говорил он волку.

— И за ними тоже, — кивнул на молодых. — Твоя теперь семья. Север смотрел на отъезжающую машину до тех пор, пока она скрылась за поворотом, затем медленно вернулся во двор и сел у крыльца, будто часовой на посту.

В январе Иван окончательно переехал к дочери в Киев, а молодые начали обживаться в доме. Павел взял перевод в местное отделение МЧС, а Мария устроилась в сельскую школу. С Севером установился хрупкий нейтралитет.

Волк признал Павла хозяином, но к Марии относился настороженно. Девушка его не трогала, да и он держался на расстоянии. Поначалу Марии было непросто привыкнуть к жизни в горном поселке.

Городская девушка, она никогда не жила там, где ближайший кинотеатр в трех часах езды, а единственный магазин работает по плавающему графику, зависящему от настроения хозяйки. Павел, я не могу так, жаловалась она в первые недели. Здесь все друг друга знают с рождения, а на меня смотрят, как на чужачку.

Привыкнут, успокаивал ее муж. Дай время. Здесь хорошие люди, просто они не сразу открываются.

Постепенно Мария действительно втянулась. В школе ее приняли хорошо, учительница начальных классов была на вес золота в поселке, где молодежь стремилась уехать в город. Дети тянулись к молодой, энергичной учительнице, а их родители с благодарностью отмечали, как изменился подход к обучению.

Вы так интересно ведете уроки, Мария Сергеевна, говорила ей мать одного из учеников. Мой Димка раньше вообще читать не хотел, а теперь сам книжки просит. Мария улыбалась, чувствуя, как теплеет на душе от таких слов.

Может, не такая уж она и городская штучка, как думала сама о себе. Дом тоже постепенно становился своим. Мария затеяла небольшой ремонт, заменили обои в спальне, покрасили кухню, починили скрипучие половицы.

Павел шутил, что дед не узнает свою берлогу, когда вернется. С соседями тоже понемногу наладилось общение. Люди в Сосновке жили разные, были и коренные горцы, чьи предки основали поселок еще при царе, были и приезжие, кто от городской суеты бежал, кто за романтикой гор.

Пожилая соседка, Анна Ильинична, частенько заглядывала к молодым, с банкой соленья или домашней наливкой. Одни вы, деточки, живете, говорила она, оглядывая хозяйским глазом дом. Надо бы вам детишек заводить, а то, что это за семья без детей.

Мария смущенно улыбалась, а Павел подмигивал ей через плечо соседки, они планировали семью, но пока присматривались к новому месту жительства. Все изменилось в марте, когда Мария сообщила мужу радостную новость, они ждут ребенка. Павел светился от счастья, уже планировал, как будет учить сына, он был уверен, что будет мальчик рыбачить и ходить в горы.

У нас будет самый горный малыш в Сосновке, говорил он, целуя жену. Научу его всему, что дед мне показывал. Мария только качала головой, но в глубине души была рада энтузиазму мужа.

В конце концов, именно за это она его и полюбила, за эту жажду жизни, за умение радоваться простым вещам. Однажды вечером, когда Мария сидела в кресле с книгой, Север вдруг подошел к ней и осторожно положил морду ей на колени. Девушка замерла от неожиданности, за все эти месяцы волк ни разу не проявлял к ней особого интереса.

Павел, тихо позвала она. Посмотри. Муж, увидев эту картину, удивленно хмыкнул, надо же.

Дед говорил, что у волков особое чутье. Видимо, понял, что ты беременна. Думаешь? Недоверчиво спросила Мария, осторожно касаясь серой шерсти.

Уверен, кивнул Павел. Они такие вещи чувствуют. Помню, дед рассказывал, как во время его работы в заповеднике волки всегда обходили стороной егерей с оружием, но спокойно позволяли приближаться тем, кто шел с миром…