Вдовец-миллионер убитый горем брел из морга после осмотра умершей дочери. Но кинувши крупную купюру старушке-гадалке у выхода, обомлел от нашептанного и ринулся обратно…

«Нужно поговорить с ней», — сказал Никита. «Желательно сегодня же, чем скорее, тем лучше». «Я уже попросил Захара, чтобы он связался с Софьей», — подтвердил Глеб.

«Она согласилась приехать». «Отлично. И еще, почему ваша дочь была в гостях у подруги? Есть ли какие-то детали? К примеру, обсуждали ли они что-то необычное перед ее смертью?» «Я не знаю.

Евелин в последнее время была довольно замкнутой. Мы говорили только общие вещи, она не жаловалась. Но говорила, что ей есть что рассказать мне, как только я вернусь из командировки.

Увы, я не успел ее выслушать». На лице Глеба отразилось глубокое сожаление. Никита покачал головой.

«Печально. Но мы сделаем все, чтобы разобраться. Похититель не мог далеко скрыться с телом.

Это все делалось поспешно, под чужим именем. Найдем зацепки». Захар в этот момент отозвался: «Софья будет здесь через час, шеф». «Хорошо», — кивнул Глеб. «Давайте подготовимся к разговору».

«У меня, — вмешался Никита, — есть еще одна просьба. Могу я взглянуть на вещи вашей дочери? Может, у нее в комнате хранились дневники, бумажные заметки, телефон, ноутбук?» Глеб вздохнул. «Да, конечно.

Комната Евелин на третьем этаже. Марина отопрет, если там заперто». Марина в ответ кивнула и вышла из кабинета вместе с Никитой, показывать ему дорогу.

Глеб с Захаром остались наедине. Захар посмотрел на своего шефа с глубокой симпатией. «Я уверен, мы скоро найдем ответы».

Глеб неуверенно приподнял бровь. «Хотелось бы. Но не факт, что они будут утешительными.

Я боюсь узнать, что мою дочь убили из-за какой-нибудь ужасной интриги. Или, что еще хуже, я сам чем-то мог спровоцировать». «Не надо винить себя, шеф», — Захар положил руку на плечо Глеба. «Вы не могли предвидеть такого». Глеб встал из-за стола, прошелся по кабинету и остановился у окна.

Оглядел сад, где раньше Евелин бегала с собаками, устраивала пикники с друзьями. Сжимая кулаки, он решил: «Если кто-то виновен в ее смерти, я разорву его на куски, пусть даже это будет мой знакомый, партнер по бизнесу или кто угодно». Прошло около часа.

В особняке раздался звонок в дверь, и охранник по внутренней связи сообщил, что приехала Софья Князева. Глеб велел впустить ее. Софья оказалась молодой девушкой лет двадцати пяти, с длинными русыми волосами, заплетенными в косу, и большими серыми глазами.

На лице читалась растерянная тревога. Она была в простом платье, без макияжа — видно, что ей тяжело. Как только увидела Глеба, сразу бросилась к нему: «Глеб Сергеевич, примите мои соболезнования.

Мне так жаль, Евелин была мне как сестра». «Спасибо, Софья», — тихо ответил он, жестом приглашая ее пройти в гостиную. «Присаживайся.

Я понимаю, что тебе нелегко, мне тоже. Но я хочу задать тебе несколько вопросов. Со мной будет частный детектив, Никита Подгорный, мы все хотим разобраться в том, что произошло».

«Конечно», — Софья слабо кивнула. «Я все расскажу». Они разместились в просторной гостиной.

Глеб сел напротив Софьи, рядом расположился Никита. Захар остался стоять у двери, словно телохранитель, скрестив руки. Марина принесла воды, поставила стакан перед Софьей.

Никита ободряюще заговорил: «Софья, мы понимаем, что это тяжело, но нам нужно услышать твою версию, как ты обнаружила Евелин. С самого начала, пожалуйста». Софья опустила взгляд, в глазах появились слезы.

Она с трудом вздохнула и начала: «Это случилось позапрошлой ночью. Евелин позвонила мне где-то в районе десяти вечера. Сказала, что у нее серьезный разговор, попросила встречи.

Я ответила, что уже дома, у меня свой частный дом за городом, пусть приезжает, если хочет. Она сказала, что скоро будет. Примерно через час я услышала стук в дверь, впустила ее.

Она была какая-то возбужденная, нервная». «Что она сказала?» — мягко спросил Никита. «Сначала помялась, говорила, что ей страшно.

Говорила, что где-то достала какую-то информацию. Я не поняла до конца, она не успела мне изложить все четко. Сказала: «Я боюсь, что теперь я в опасности».

Я начала расспрашивать, кто ей угрожает, а она сказала только, что это влиятельные люди, и она боится, что ее уберут, чтобы она не проговорилась. Я подумала, что это звучит дико, и спросила, не преувеличивает ли она.

Евелин показала мне какую-то распечатку, но я не успела ее нормально разглядеть. Там были фотографии и какие-то строки текста, возможно, финансовые отчеты. Я не знаю, но она быстро спрятала это в сумку, говоря: «Это лучше тебе не видеть»».

Софья прерывисто вздохнула. Видно было, что воспоминания даются ей нелегко. «Что было потом?» — спросил Глеб.

«Потом мы сели на кухню. Я сделала ей чаю. Она тихонько рассказала, что каким-то образом узнала об обмане или махинациях — ее слова.

Сказала: «Я не знаю, куда идти, боюсь, что полиции этого будет недостаточно». Я предложила ей уехать в другой город, пока все не уляжется, или подать заявление в полицию. Но она хотела сначала поговорить с вами, Глеб Сергеевич, вы же должны были вернуться из командировки.

Все, что она говорила, звучало очень расплывчато, я не понимала сути». «Понимаю», — прокомментировал Никита. «Видимо, она хотела хранить секрет в тайне, потому что подвергалась угрозе…