В засніжаному лісі Іван знайшов замерзаючу двічинку і забрав її до свого будинку. А коли в двері ПОСТУКАЛИ, чоловік ЗАЦІПЕНІВ від побаченого…
Страшное зрелище. «Видишь, что ты натворила», прошипел отец, глядя на жену. В его глазах читались страх и растерянность.
А Катя почувствовала, как груз вины на её плечах стал ещё тяжелее. Фёдор попросил кого-то из соседей, встретившихся им на пути, посидеть с Анной. Обычно ранним утром деревенские улицы были пустые, тихи, но сейчас по ним бродили соседи.
Поиски не прекращались ни на минуту. А Катя с Фёдором отправилась в лес. Девочка много раз мечтала о том, чтобы пойти куда-нибудь с отцом только вдвоём.
Но, конечно, в её фантазиях была совсем другая прогулка. Отец крепко держал старшую дочь за руку и даже не смотрел на неё, только один раз бросил коротко через плечо. «Как ты могла вообще такое сделать?» «Не знаю», — честно ответила девочка.
Она действительно не понимала сейчас, что на неё нашло. На том месте, где Катя оставила Милану, малышки уже не было. Девочка вздохнула с облегчением.
Она очень боялась найти здесь маленькое окоченевшее тельце. «Это точно то место», — осведомился отец. Катя кивнула.
Она была уверена в том, что накануне привела Милану именно сюда. Фёдор огляделся. Никаких следов.
Никаких зацепок. Что делать? Где искать малышку? Жива ли она ещё? Вдруг мужчина вспомнил, как в деревне поговаривали о том, что в лесах появилась стая волков и его сердце болезненно сжалось. А потом… Потом мужчину осенило.
«Здесь неподалёку есть избушка егеря. Если кто и сможет им помочь с поисками, так это он. Никто не знает лес так хорошо, как этот человек».
Так растерянная девочка и испуганный мужчина появились ранним утром на пороге домика Ивана. Милана оказалась у него, живая и здоровая. Первым делом Фёдор позвонил жене, успокоил её, а потом излил душу Ивану, которому теперь будет благодарен всю оставшуюся жизнь.
Фёдору хотелось выговориться, разделить с кем-то свои переживания и боль, а ещё… Ещё ему нужен был совет. Фёдор не спрашивал прямо, но дал леснику понять, что совершенно не знает, как быть теперь со старшей дочерью. Этот момент тяготил, вызывал душевные муки.
Как бы было хорошо, если б кто-то сказал, что теперь делать? Своих чувств Фёдор понять не мог. Он злился на Катю. Она пугала его своей расчётливостью и жестокостью.
И в то же самое время мужчина испытывал к дочери жалость и нежность. Это ведь их солёный ребёнок, единственный, любимый, такой долгожданный. Возможно, в том, что произошло, есть и его вина.
Как быть с Катей? Отправить её после всего в школу-интернат для трудных детей? Анна уж точно никогда не простит падчерице этот поступок. Как им теперь жить всем вместе под одной крышей? И лесник понял всё без лишних слов. Он смотрел на Фёдора, скорее, осуждающе.
В его глазах не было ни капли сочувствия к взрослому человеку. Но он с пониманием и жалостью поглядывал на сгорбившуюся на стуле Катю, даже погладил её пару раз по спине и голове. «Не злись на ребёнка», сказал он Фёдору.
«Этой девочке много боли пришлось вынести, раз она такое сделала». «Я не знаю, как мне теперь быть», признался Фёдор. «Что же теперь делать?» «Раньше надо было думать и вести себя правильно, чтобы такого не случилось».
«Понимаю, но теперь-то как поступить? Ума не приложу». «Пока полиция едет, просто выслушай мою историю, многое станет понятно». И лесник начал свой рассказ.
У Ивана было счастливое детство. Мама, папа, младшая сестрёнка, малышка Ниночка, большой деревенский дом с красивым вишнёвым садом, целая ватага друзей. Мальчик чувствовал себя счастливым ровно до той поры, как ему исполнилось 10 лет.
Той весной не стала его мама. Отец, оставшись вдовцом с двумя детьми на руках, взялся за бутылку. Иван в этот непростой период сам присматривал за трёхлетней Ниночкой, кормил её, одевал, отводил детский сад и забирал домой, следил, чтобы та не ушла со двора, воспитывал как мог.
Мальчишке было тяжело, очень тяжело. И уж точно не от того, что теперь приходилось готовить и убираться. Просто для Ивана мама была самым близким человеком, добрым, понимающим с полуслова, заботливым.
Теперь, оставшись без неё, мальчик очень тосковал, чувствовал себя одиноким, брошенным, беззащитным и никак не мог поверить, что это навсегда. Отец, он беспокоил маленького Ивана. Родитель больше не был тем крепким, надёжным, серьёзным мужчиной, рядом с которым мальчик чувствовал себя в безопасности.
Иван понял, насколько отец на самом деле слабый человек, на него нельзя положиться, и это выбивало почву из-под ног. Прошло какое-то время, Иван потихоньку привыкал к своей новой роли, становился опорой осиротевшей семьи. Отец продолжал пить и терять человеческий облик.
Соседи жалели детей, пытались образумить горюющего мужчину. Как-то Иван слышал, что тётя Клава втолковывала отцу, что если тот не остановится, детей заберут в детский дом. Эти слова очень напугали мальчика.
Теперь он боялся каждого стука в дверь, вдруг это за ним и Ниночкой. А потом, спустя примерно год, всё резко изменилось. В доме появилась тётя Света, одинокая женщина, живущая через пару дворов от них.
Яркая, громкая, весёлая, она уверенно взяла дом в свои руки. Отец рядом с ней снова стал похож на себя прежнего. Перестал пить, взялся за работу.
Иван поначалу радовался этим переменам. Старался во всём угодить тёте Свете, помогал по хозяйству без напоминаний, слушался с полуслова. Иван уже и забыл, как здорово, когда кто-то готовит борщ и печёт пирожки.
В доме снова появились ароматы вкусной еды. Но, несмотря на все старания Ивана, тётя Света его невзлюбила. Её, казалось, раздражал сам вид мальчика.
Она старалась отослать его с глаз долой, придиралась по малейшему поводу, часто срывалась на ребёнка. На маленькую белокурую Ниночку женщина смотрела совсем другими глазами. Она любила держать её на коленях, делать ей причёски, наряжать платьица.
«Девочка, просто куколка, настоящее счастье», приговаривала тётя Света, примеряя на малышку очередную обновку. Она часто гуляла с падчерицей по деревне, брала её с собой в город. Девочка отвечала тёте Свете лаской и привязанностью и однажды даже начала называть мамой, что почему-то доставило Ивану почти физическую боль.
«Она маленькая, ей проще привыкнуть», объяснил отец, видя состояние сына. «Да и для Ниночки так лучше». Такой откровенный разговор с родителем был для Ивана теперь редкостью.
Мужчина тоже как-то сосредоточился на Ниночке и тёте Свете, а сын, он стал лишним и для него. Однажды Иван взял Ниночку погулять на поле. Он делал так раньше много раз.
Сестрёнке нравилось носиться по высокой траве за бабочками, искать яркие цветы. С ними пошёл соседский мальчишка. Он тоже взял сестрёнку, ровесницу Ниночки.
Малышки весело провели время вместе под присмотром старших братьев. Но когда Иван вернулся, его встретила недовольная и встревоженная тётя Света. Она, ничего не говоря, закатила мальчику за трещину.
Пока тот прижимал руки к горевшей щеке, пытаясь осознать, чем заслужил такой приём, женщина успела несколько раз стегануть его хворостиной чуть пониже спины. «Да что такое-то?» — сквозь слёзы спросил Иван, уворачиваясь от разъярённой мачехи. Оказалось, что она, не найдя во дворе Ниночки, испугалась.
Бегала по деревне, искала малышку, опрашивала соседей. Даже полицию хотела вызывать. Только ей вовремя рассказали мальчишки, что девочка с братом гуляет на поле.
Тётя Света уже выходила из ворот, чтобы привезти хулигана домой и вернуть ненаглядную Ниночку. Но нагулявшаяся парочка явилась сама. Так Иван попался под горячую руку мачехи.
«Никогда не уводи её без моего разрешения, слышишь?» — кричала женщина в лицо ошарашенному мальчику. А отец… Он стоял рядом, всё слышал и даже не думал заступиться за сына, хотя прекрасно знал, что тот гуляет с Ниночкой, с её младенчества. И ни разу с малышкой ничего не случилось.
Равнодушие отца ранило куда сильнее обидных, несправедливых слов тёти Светы и даже её побоев. Если раньше тётя Света хоть как-то старалась сдерживать своё раздражение, то после этого случая перестала утруждаться. Она называла Ивана самыми последними словами, пытаясь отослать подальше из дома с каким-нибудь поручением.
Зваливала на него тяжёлую работу. И никаких улыбок, никакой нежности, никакой благодарности. Отец… Он вёл себя примерно так же, как новая молодая жена…
