-В диагнозе ошибка, перестаньте давать эти лекарства дочери! Шепнула вчера нанятая сиделка отцу-богачу. А едва банкир незаметно дал ИХ молодой жене вместо дочери, ОЦЕПЕНЕЛ от результата

Но самое главное, он начал ощущать, как душевно тепло ему в присутствии Анастасии, ведь она всегда выслушивала, старалась помочь, была компетентна и заботлива. Он не хотел признаваться себе, что его влечет к сиделке, ведь он обязан быть верен жене. Одна мысль о том, что он может влюбиться в другую, казалась ему предательством памяти первой жены, да и Марине тоже.

Но нельзя отрицать, что эта опасная грань где-то рядом. И он боялся сам себя. Вечером, когда Оля уже спала, Андрей снова вошел в комнату Марины.

Ему показалось, что она плакала, глаза были красными, лицо напряженным. — Мне надо с тобой поговорить, — сказал он, стараясь говорить мягко. — Слушаю, — коротко ответила она.

— Я знаю, что ты чувствуешь себя обделенной вниманием. — Я не хотел этого. Но Оля нуждается в заботе, в контакте с людьми, которые способны ей помочь, а Анастасия оказалась именно тем человеком.

Если тебя что-то задевает в ее поведении, скажи прямо, и я разберусь. Но есть ли у тебя к ней реальные претензии? Кроме того, что она молода и хорошо выглядит. Марина опустила глаза, я вижу, как она смотрит на тебя.

— И как ты смотришь на нее? — Меня это убивает. — Да, я ревную. Но пойми меня тоже, я твоя жена, она — просто сиделка.

Почему вы все делаете вместе? Почему ты не можешь привлечь меня к этим делам, чтобы я с Олей ходила по врачам, занималась ее режимом? Но ты сама говорила, что тебе тяжело, что у тебя приступы, ты и плавать не умеешь. Я думал, что тебе будет удобнее, если Настя займется этими вопросами. Почему ты не сказала мне, что хочешь участвовать? Марина вздохнула, я пыталась, но ты был так уверен, что ей лучше это делать, что я почувствовала себя лишней.

И потом я видела, что Оля больше тянется к Насте, чем ко мне. А что я могла сделать? Андрей приблизился к ней, взял за руку. Давай исправим это.

Ты хочешь заняться с Олей ее режимом. Я буду только рад. Настя при необходимости подскажет.

Она же действительно хорошо разбирается в медицинских деталях. Но вы можете делать многое вдвоем, ходить в бассейн, если захочешь научиться плавать, взять какие-то уроки, чтобы быть ближе к Оле. Я всегда готов оплатить все, что угодно, лишь бы вы нашли общий язык.

Она задумалась. Ты правда поможешь мне сблизиться с Олей? Конечно, ответил Андрей. Ведь это будет самое лучшее решение.

Несколько секунд она молчала, потом глубоко вздохнула. Я согласна попробовать. Но чтобы Анастасия не лезла в нашу семью, ясно.

Андрей понимал, что ей трудно сразу избавиться от ревности. Хорошо, я поговорю с ней и объясню, что теперь ты будешь более активно участвовать в жизни Оли, а ее помощь нужна будет только как медсестры и в определенных вещах. Он вышел, чувствуя некоторую надежду.

Возможно, ситуация разрулится, думал он, и тогда никто не будет уволен, все будут счастливы. Но при этом где-то на задворках сознания у него оставался вопрос, а захочет ли сама Анастасия остаться в таком положении, когда ее станут отодвигать на второй план? Да и не будет ли Марина все равно ревновать? На утро он позвал Анастасию в свой кабинет, чтобы обсудить новую стратегию. Однако именно в этот момент в дом пришло известие, которое заставило его забыть обо всех планах.

Один из охранников, получив телефонный звонок, сообщил, что в больницу доставлен его старый друг и партнер по бизнесу, Олег Кравцов, который попал в серьезное ДТП. Андрей был шокирован, Олег был ему почти как брат, они вместе создавали первый инвестиционный фонд. Бросив все разговоры, Андрей поспешил в больницу.

Так начался новый виток проблем. Олегу потребовалась сложная операция, Андрей чуть ли не жил в больнице, помогая семье друга, сидел в коридорах, договаривался о лучших хирургах, финансировал дорогостоящее лечение. Все его мысли были там, возле друга.

Он пропадал с утра до ночи. А дома все снова пошло наперекосяк. Марина решила, что это удобный момент, чтобы самой проявить инициативу в воспитании Оли, но ей явно не хватало знаний и терпения.

С одной стороны, она старалась завоевать расположение ребенка, но с другой, отдавала приказы, исходя из своего понимания порядка, который сильно отличался от подхода Анастасии. «Оля, нельзя столько играть!» «Лучше сделай зарядку!» Командовала она. Но папа разрешал мне поиграть после завтрака, а потом уже зарядку, робко возражала девочка.

«Сейчас папы нет, значит я тут отвечаю за тебя», отрезала Марина. «Анастасия, почему вы не напоминаете Оле, что надо с утра делать упражнения?» Анастасия пыталась спокойно объяснить. «Марина, мы обычно сначала завтракаем, чтобы у ребенка были силы, а через полчаса делаем легкую зарядку.

Оля не любит выполнять ее сразу после пробуждения. Важно учитывать психологический комфорт ребенка. Нет, надо воспитывать силу воли!» Настаивала Марина.

Я решила, что теперь будет иначе. Оля чувствовала себя загнанной в угол, а Анастасия была вынуждена подчиниться распоряжениям Марины, ведь та, официальная жена, хозяйка дома. Но в душе у нее все протестовало против резких изменений в режиме, который, как она заметила, хорошо работал.

Оля стала более замкнутой, нередко плакала по пустякам. Иногда она просила Анастасию вернуть все, как было. Но Настя лишь разводила руками.

«Мне жаль, но я ничего не могу сделать». Когда Андрей в один из вечеров, наконец-то вернулся домой, вымотанный, он застал сцену. Оля плакала в детской, рядом стояла Марина с хмурым видом, а Анастасия что-то тихо пыталась объяснить.

Андрей ринулся к дочери. «Олечка, что случилось?» Девочка, всхлипывая, уткнулась к нему на руки и не могла вымолвить ни слова. Марина заговорила первой.

Я просто просила Олю сделать несколько дополнительных упражнений, но она отказалась, сказала, что не хочет. Я объяснила, что это полезно для здоровья, а она стала капризничать. Вот и все.

Анастасия хотела добавить, что Оля перед тем уже сделала базовую зарядку и устала, но Марина взглядом пресекла ее попытку вмешаться. Андрей посмотрел на жену, потом на сиделку. А как насчет того, чтобы обсуждать такие изменения вместе? Мы ведь выстраивали определенный распорядок.

Зачем все ломать? Марина скрестила руки на груди. Я пытаюсь воспитать в девочке дисциплину. Мне надоело, что в этом доме никто не считается с моим мнением.

Я пыталась заняться Олей, как ты просил, но вы с Анастасией привыкли делать все по-своему. Ну и получайте, вырастет капризная девчонка, если ей все позволять. Слезы заструились по лицу Оли еще сильнее.

Андрей, видя, как напряжена атмосфера, пошептал дочери, тихо, тихо. Потом обратился к Марине, хватит. Сказал он жестко.

Оля не капризная, она нормально развивалась по тому режиму, который мы согласовали с врачами. Ты решила все поменять, не посоветовавшись со мной. Это неправильно.

Значит, я здесь никто? Выкрикнула Марина. Я говорила, что ты меня не слушаешь. Не утрируй, ответил Андрей, стараясь не повышать голос.

Я готов слушать, но не могу позволять ломать режим, который пошел на пользу Оля. Может, есть другие способы? Как ты можешь ей помочь сблизиться с тобой, без диктата? С этими словами он взял Олю за руку и вывел из комнаты, давая понять, что разговор окончен. Анастасия осталась стоять рядом с Мариной, чувствуя неловкость, но ничего не говоря.

Марина видит, что ее фактически поставили в угол, горько заплакала и убежала к себе. Так продолжался этот сложный период, когда Андрей пытался быть одновременно и у постели больного друга, и дома спасать ситуацию, но окончательно понимал, что теряет контроль. Тогда он решил прибегнуть к более радикальным мерам.

Он предложил Марине пройти курс у семейного психолога, вместе. Сказал, что сам тоже пойдет. Его удивило, что она не стала противиться, и согласилась, видимо понимая, что брак трещит по швам.

Уже на втором приеме психолога они начали обсуждать проблему воспитания Оли и роли Анастасии. Психолог, спокойная женщина средних лет, внимательно слушала, потом сказала «Я вижу», что в основе конфликта лежит недостаток доверия и коммуникации. Марина чувствует себя неуверенно, потому что Оля и Андрей доверяют сиделке больше, чем ей…