-В диагнозе ошибка, перестаньте давать эти лекарства дочери! Шепнула вчера нанятая сиделка отцу-богачу. А едва банкир незаметно дал ИХ молодой жене вместо дочери, ОЦЕПЕНЕЛ от результата

Нет, подожди, Марина положила ладонь на лоб. «Я не хочу пугать Олю, и вообще всех. Возможно, это просто нервное.

Я же не часто здесь, в этом доме. Все еще привыкнуть не могу к твоему распорядку, к твоим», она на миг запнулась. «В общем, давай я просто отдохну, может полежу немного».

Андрей нерешительно согласился, но на всякий случай приказал горничной не отлучаться слишком далеко и сразу его звать, если состояние Марины ухудшится. Он чувствовал нарастающую панику, что я наделал. Да как я мог вообще позволить ей проглотить эту таблетку? Но вслух он не признавался никому, а внутри себя все больше разрывался между необходимостью сообщить в больницу и страхом, что тогда вскроется вся эта история про неправильный диагноз Оли, и он окажется в глупейшем положении.

Да и врачи, возможно, спросят, почему Марина принимала непредназначенное ей лекарство. Спустя час появился еще один симптом, Марина почувствовала слабость, ее обдало потом. Андрей призвал к ней Анастасию, ничего не объясняя.

Сиделка осмотрела жену, померила пульс, провела несколько элементарных процедур, попросила горничную принести влажное полотенце, чтобы приложить к лбу. Никак не показывая виду, Анастасия старалась понять природу этих симптомов. Пришла к выводу, что похоже на легкое отравление или реакцию на какой-то медикамент.

Марина, вы что-то принимали сегодня необычное? Осторожно спросила Анастасия, поправляя подушку. Жена посмотрела то на сиделку, то на Андрея, растерянно на хмурив брови. Андрей заговорил первым, она, да вроде только, он не знал, что сказать.

Но соврать, что Марина ничего не принимала. Было глупо, если диагноз Оли был неправильным, значит лекарство могло быть потенциально опасным. Да, она выпила утром таблетку от головной боли.

Какие-то таблетки у нас в доме были, я не уточнил у врача. Марина продолжала смотреть на него в полном замешательстве, я решила, что это и есть что-то наподобие анальгина или еще чего-то. Просто увидела у тебя в руках, Анастасия почувствовала, как у нее внутри холодеет.

Она подумала про лекарство Оли, ведь именно тот препарат должен был приниматься по часам. Увидев, как Андрей избегает ее взгляда, она начала все понимать. Но раз он не хочет говорить, значит не хочет, чтобы это вскрылось.

Может у вас аллергия на определенные компоненты? Спросила Анастасия. Я не врач, конечно, но иногда обезболивающие вызывают подобные реакции, тахикардия, головокружение. Да, наверное, ответил Андрей.

Настя, вы же умеете оказывать первую помощь. Может вы посоветуете, как облегчить состояние Марины без визита к врачу? Если станет хуже, конечно, мы вызовем скорую. Анастасия взглянула на него подозрительно, но кивнула и сказала, что надо контролировать давление, делать прохладные компрессы и обеспечить Марине покой.

Она не стала дальше расспрашивать, но теперь была почти уверена, что Марина приняла именно то лекарство, которое было прописано Оле. И у нее все внутри оборвалось от осознания, если для ребенка оно вредно. То, что говорить о взрослой женщине.

Хотя, с другой стороны, Анастасия понимала, что иногда детские препараты имеют более щадящий состав. Но самое главное, в любом случае, это не обезболивающее и не средство от головной боли. А ее насторожил тот факт, что признаки у Марины похожи на побочные эффекты, которые могли бы проявиться у Оли.

Значит, тем более нужно немедленно решать вопрос с диагностикой ребенка. Пока Марина отдыхала, Анастасия решила поговорить с Андреем наедине. Он стоял на балконе, смотрел в сад, нервно сжимал перила.

Когда Анастасия тихо подошла, он не обернулся, но по напряженным плечам было видно, что он ждет ее. Андрей Сергеевич, я думаю, вы догадываетесь, о чем я хочу спросить. Марина приняла лекарство, которое было предназначено для вашей дочери.

Он молчал несколько секунд, а потом повернулся к ней лицом. Да, так получилось. Я сам не хотел, но, она буквально вырвала у меня его, я растерялся.

И теперь вот все это. Анастасия сделала глубокий вдох. Слушайте, я не врач, я медсестра по образованию, но я вижу, что с Мариной явно что-то не в порядке.

Я не говорю, что это смертельно опасно, но побочные эффекты очень серьезны. И я не могу вас заставить, но очень вас прошу, давайте не будем ждать до завтра, давайте прямо сейчас обзвоним специалистов. Пусть кто-то приедет и проверит и Марину, и Олю, и подтвердит, или опровергнет диагноз.

Я готова взять на себя любую вину. Если нужно будет объяснить, как так произошло. Андрей горько усмехнулся.

Вы считаете, что я боюсь за свою репутацию? Возможно, и да. Но я еще больше боюсь сделать хуже Марине. И Оле тоже.

Ладно, хорошо. Я сейчас же позвоню знакомому профессору. У него есть хорошая команда врачей.

Пусть приедут сегодня же. Он сунул руку в карман, вытащил телефон и начал набирать номер. Анастасия почувствовала облегчение.

Но одновременно понимала, что сейчас начнется буря, ведь если диагноз и вправду неверный, врачи все это вскроют, и тогда самой Анастасии придется отвечать на вопросы. Она надеялась, что Андрей оценит ее честность и профессионализм, а не посчитает ее предателем. Пока врачи не приехали, дом утонул в напряженной тишине.

Оле не сказали ничего, девочки объяснили, что папа пригласил каких-то гостей, и что сегодня она освобождена от приема лекарства по особому предписанию. Оля была только рада. Ведь она недолюбливала эти таблетки, они горькие и часто вызывали у нее тошноту.

А Марина лежала в спальне, вспотевшая и взвинченная. Несколько раз она пыталась позвать Андрея, но всякий раз он заходил к ней на пару минут, чтобы проверить пульс, спросить о самочувствии, и бежал дальше, решая по телефону организационные вопросы. Наконец, после долгих согласований, Андрей сообщил, что врачи прибудут вечером.

Спустя пару часов у ворот особняка остановились две машины, из которых вышли люди с медицинскими чемоданчиками. Анастасия почувствовала, как у нее сжимается сердце. Она выбежала встречать гостей вместе с Андреем.

Среди прибывших был профессор Барсукевич, крупный специалист в области педиатрии и семейной медицины, которого Андрей однажды финансировал в исследовательской программе. Были также двое его ассистентов, терапевт и специалист по фармакологии. Андрей Сергеевич, профессор широко улыбнулся, хотя в голосе звучала тревога.

«Что у вас случилось? Вы по телефону ничего толком не объяснили, только сказали, что срочно нужна консультация по ребенку и вашей супруге?» «Все верно», — нервно кивнул Андрей, — «может пройдем в дом? Там я расскажу, что произошло». Они прошли в гостиную, сели на диваны. Андрей попросил Анастасию принести чай, а сам кратко, но в целом, довольно честно изложил ситуацию, хотя и смягчил некоторые детали, мол, ребенку прописали препарат, возникли сомнения в правильности диагноза.

А супруга случайно приняла этот препарат, перепутав его с обезболивающим. Состояние Марины тревожное, и надо проверить, не опасно ли это. «Хорошо», — коротко сказал профессор Барсукевич, — «когда тот закончил, нужно осмотреть обоих, и девочку, и вашу жену.

Мы начнем с ребенка, затем займемся супругой. А вы пока подготовьте все медицинские бумаги, которые есть. С анализами, выписками, назначениями».

Анастасия принесла папку с документами, села рядом, готова и ответить на вопросы. Осмотр Оли происходил в ее комнате. Девочку, хоть она и была шестилеткой, профессор и его ассистенты успокоили и провели обследование в игровом формате.

Оля терпеливо позволяла мерить себе давление, температуру, делала простые дыхательные тесты. Анастасия внимательно следила за процедурами, а Андрей в это время стоял у порога и кусал губу от волнения. Марина не смогла присутствовать на осмотре.

Ей было слишком плохо, поэтому она лежала, пытаясь восстановить дыхание. «Андрей Сергеевич, — сказал профессор, — выйди из комнаты и закрыв за собой дверь. Есть основания полагать, что диагноз действительно может быть ошибочным…