* В 25 лет я построил свой дом, а на новоселье мать отвела меня в сторону: «Сынок, отдай этот дом брату, а тебе хватит и комнаты у нас». Кажется, она забыла, как вышвырнула меня на улицу семь лет назад. Её лицо искривилось от ужаса, когда я громко ответил при всех…
А холодильник какой большой, на целую футбольную команду». Богдан тоже крутился по кухне, открывал шкафчики, трогал все руками. «Посудомоечная машина есть? Круто! А это что?», — он показал на кофемашину.
«Кофемашина», — сухо ответил Дмитрий. «Дорогая, наверное. Можно попробовать?» Ольга молча включила машину, приготовила кофе.
Богдан попробовал, одобрительно кивнул. «Вкусно. Лучше, чем в кафе».
«Да уж», — вздохнула Анна Ивановна, — «живете, как короли. Дом большой, техника дорогая, мебель добротная. Повезло тебе, Дмитрий».
«Повезло?», — Дмитрий не выдержал. «Я двенадцать лет работал, как проклятый, чтобы построить этот дом. Какое тут везение?» «Ну не сердись, сынок.
Я же хорошее говорю». Они вернулись в гостиную, сели за стол. Ольга принесла пирог, разлила чай.
Некоторое время ели молча, только слышалось потрескивание дров в камине. «Пирог вкусный», — сказала Анна Ивановна. «Умеет готовить.
Это хорошо в жене». «Спасибо», — улыбнулась Ольга. «А дом действительно большой», — продолжала мать.
«Слишком большой для двоих. Комнаты пустые стоят, только пыль собирают». Дмитрий насторожился.
Он знал этот тон, когда мать начинала рассуждать о целесообразности и рациональности. «Нам нравится простор», — сказал он. «Конечно, конечно, но все равно непрактично.
Такой дом для большой семьи нужен». Богдан поднял голову от тарелки. «Да, дом классный.
Мне бы такой». «Вот именно», — оживилась Анна Ивановна. «Богдану с девушкой негде жить.
Они уже два года встречаются, жениться собираются. А живут то у меня, то у ее родителей. Неудобно».
Дмитрий почувствовал, как напрягается каждая мышца. Вот оно началось. Не прошло и часа, а мать уже перешла к делу.
«И что?» — спросил он холодно. «А то, что им жилье нужно, молодая семья, дети будут, а у меня квартира маленькая, однокомнатная. Пусть снимают или покупают».
«На что покупать?» Анна Ивановна говорила все более убедительно. «Богдан только работать начал. Зарплата маленькая.
А цены на жилье космические». Дмитрий молчал, ждал продолжения. Он уже понимал, к чему ведет мать, но хотел услышать это своими ушами.
«Знаешь, сынок…» Анна Ивановна встала и подошла к нему. «У меня есть предложение. Очень разумное».
«Какое?» Она села рядом с ним, взяла за руку. Дмитрий не отдернул руку, но и не ответил на прикосновение. «Отдай этот дом Богдану», сказала она доверительным тоном, «а сам переезжай ко мне.
Тебе хватит и комнаты, ты же один человек был до недавнего времени». Дмитрий почувствовал, как кровь приливает к лицу. Ольга сидела напротив, бледная, с широко раскрытыми глазами.
«Что?» — переспросил он, не веря своим ушам. «Ну подумай разумно», — продолжала мать, — «дом большой, а вас только двое. Богдану семью создавать, детей рожать, им простор нужен.
А вы молодые, вам и моей квартиры хватит. Потом, когда дети пойдут, может, что-то другое найдете». Богдан одобрительно кивал.
«Да, Дим, классная идея. Мне дом очень нравится. Я бы его не продавал, берег бы».
«Видишь?» Анна Ивановна сжала руку сына. «Богдан дом ценит, будет в нем жить, семью растить, а то стоит дом пустой только расходы на содержание». Дмитрий медленно освободил руку.
Он смотрел на мать и не мог поверить в такую наглость. Даже зная ее характер, он не ожидал подобного. «Ты серьезно?» — спросил он тихо.
«Конечно, серьезно. Я же добра тебе желаю. Подумай, живешь у матери, экономишь на коммунальных платежах, на еде, деньги копятся.
А Богдан в доме счастливый, все довольны». «Все довольны», — повторил Дмитрий. Он чувствовал, как внутри нарастает знакомое чувство.
Та же ярость, что семь лет назад, когда он стоял с чемоданом у двери. «Мама», — сказал он медленно, — «ты помнишь, что произошло семь лет назад?» «Какие семь лет?» Анна Ивановна нахмурилась. «При чем тут прошлое?» «При том, что ты выставила меня из дома в день восемнадцатилетия.
Помнишь? Чемодан у двери, ключи забрать. Помнишь?» Лицо матери изменилось. Она поняла, что разговор принимает не тот оборот, который планировала.
«Дмитрий, не надо ворошить старое. Мы же договорились. Прошлое забыть».
«Мы ничего не договаривались. Это ты решила, что прошлое надо забыть. А я помню.
Помню каждый день». Дмитрий встал, подошел к окну. За стеклом был его сад, его участок, его мир.
Все это он создал своими руками, своим трудом. И теперь мать хочет отобрать это и отдать любимчику. «Помню, как я спал на вокзале первую неделю», продолжал он, не поворачиваясь.
«Помню, как мылся в общественном туалете. Помню, как ел дошираки три года подряд, откладывая каждую копейку». «Сынок, зачем ты себя мучаешь?», Анна Ивановна говорила уже менее уверенно.
«Все это в прошлом». «Знаешь, вот что я еще помню?» Дмитрий обернулся к ней. «Помню, как ты ни разу не позвонила за семь лет.
Ни разу не поинтересовалась, жив ли я. Ни на один Новый год не пригласила. Я думала, ты сам придешь. А теперь я стал зарабатывать, построил дом, и ты вдруг вспомнила, что у тебя есть старший сын.
Удивительно, правда?» Богдан попытался вмешаться. «Брат, ну чего ты заводишься? Мать же добра тебе желает». «Заткнись», сказал Дмитрий так тихо, что Богдан сразу замолчал.
«Ты вообще рот не открывай». «Дмитрий, успокойся», сказала Анна Ивановна. «Мы же семья.
Семья должна помогать друг другу». «Семья?» Дмитрий засмеялся, но смех был злой, холодный. «Семья» — это когда матери жалко выгнать сына на улицу.
«Семья» — это когда интересуются, как дела, а не только, когда деньги нужны. «Ну что ты так? Я же пришла мириться». «Нет», — Дмитрий покачал головой, — «ты пришла брать, как всегда.
Только раньше ты у меня отбирала материнскую любовь и отдавала ее Богдану, а теперь хочешь отобрать дом». Анна Ивановна встала, подошла к сыну. «Сынок, ну что ты говоришь? Какую любовь отбирала? Я вас обоих любила одинаково»…
