В 25 лет я построил свой дом, а на новоселье мать отвела меня в сторону…

— Яйца кончились, — отрезала она. — Хлеб в пакете, поешь с маслом. Богдан хихикал, наблюдая за происходящим.

В 16 лет он уже понимал, что происходит, и предвкушал развитие событий. После завтрака Дмитрий пошел в техникум. Он учился на строителя, занимался с увлечением, мечтал стать хорошим специалистом.

Преподаватели его хвалили, говорили, что у него «золотые руки» и «хорошая голова». Это было единственное место, где Дмитрий чувствовал себя нужным и способным. Домой он вернулся после обеда, надеясь, что мать все-таки вспомнит о дне рождения.

Но вместо поздравлений его ждал чемодан у входной двери — старый, потертый чемодан, который достался им от бабушки. Дмитрий остановился, как вкопанный, глядя на него. — Мама, что это? — спросил он, хотя уже догадывался.

Анна Ивановна вышла из комнаты, одетая в свой лучший халат с торжественным выражением лица. Из-за ее спины выглядывал Богдан, еле сдерживающий смех. — Дмитрий, тебе сегодня исполнилось 18 лет, — начала она официальным тоном.

— Теперь ты взрослый человек и должен обеспечивать себя сам, я свой долг перед тобой выполнила. Дмитрий стоял посреди прихожей, не в силах поверить в происходящее. Он знал, что мать его не любит, но чтобы настолько… — Мам, но я же еще учусь, и где я буду жить? — Это твои проблемы, — пожала плечами мать, — снимай комнату, живи в общежитии, работай, другие как-то справляются.

— А квартира? — Квартира нужна Богдану, он младший, ему здесь жить и семью создавать. — А тебе хватит и комнаты где-нибудь? Богдан не выдержал и захихикал. — Да брось ты, Димка! — сказал он с издевкой.

— Мужики в 18 лет должны быть самостоятельными, чего прилип к маминой юбке? Дмитрий посмотрел на младшего брата, потом на мать. В груди что-то оборвалось, словно струна. Ни злость, ни обида, пустота.

Полная, абсолютная пустота. — Вещи твои в чемодане, — продолжила мать. — Документы в боковом кармане.

Денег у меня нет, сама еле свожу концы с концами. Дмитрий знал, что это неправда. На мамином столике лежала пачка денег, она собиралась покупать Богдану новую куртку.

Но спорить было бесполезно. Он взял чемодан и направился к двери. Рука дрожала, когда он поворачивал ключ.

За спиной слышался шепот матери и младшего брата, их приглушенный смех. — Дмитрий! — окликнула его Анна Ивановна, когда он уже переступил порог. — Ключи оставь.

Он достал из кармана связку ключей и бросил на пол. Хлопнул дверью и пошел по лестнице вниз. Ноги были ватными, в ушах стоял звон.

Только на улице он почувствовал, как по щекам текут слезы. Первый день на улице оказался страшнее всего. Дмитрий долго бродил по городу с чемоданом, не зная, куда идти.

Денег у него было всего 200 гривен, все, что удалось накопить за последние месяцы. Он заходил в агентство недвижимости, но цены на съемное жилье были неподъемными, даже за комнату в коммуналке просили залог и месяц вперед. К вечеру он добрался до вокзала.

Здесь было тепло, людно, можно было незаметно расположиться в зале ожидания. Дмитрий сел в дальний угол, поставил чемодан рядом и попытался заснуть. Но сон не пришел.

Мысли крутились в голове, как белки в колесе. Что делать завтра? Где искать работу? Как жить дальше? Следующую неделю он провел между вокзалом и техникумом. Днем учился, вечером искал работу, ночью спал в зале ожидания.

Мылся в вокзальной умывальне, ел в дешевой столовой. Охранники уже начали присматриваться к нему, но пока не гнали. Работу удалось найти через объявления в газете.

Требовались грузчики на склад стройматериалов. Зарплата небольшая, но обещали выплачивать каждую неделю. Дмитрий пришел на собеседование в мятой рубашке, с синяками под глазами от недосыпа.

Прораб, Сергей Петрович, мужчина лет пятидесяти, с добрым лицом, сразу понял, что с пацаном что-то не так. «Родители выгнали?» — спросил он прямо. Дмитрий кивнул, не доверяя своему голосу.

«Ладно, работа у меня есть, но учти, легко не будет. Работаем с шести утра до шести вечера, без выходных. Выдержишь?» «Выдержу».

«Тогда завтра начинаешь». «И вот что…» Прораб достал из кармана ключи. «У меня есть бытовка на территории склада.

Можешь пока пожить там, пока не найдешь что-то постоянное. Только никому не говори, понял?» Дмитрий не мог поверить в такую удачу. Впервые за неделю он почувствовал, что не один в этом мире.

Бытовка оказалась маленькой, холодной, но это была крыша над головой. Дмитрий обустроил ее как мог. Нашел старый матрас, нашел электрочайник, жил скромно, экономил каждую копейку.

Работа была тяжелой. Мешки с цементом, кирпичи, железные балки, все это нужно было таскать с утра до вечера. Руки покрылись мозолями, спина болела так, что невозможно было разогнуться.

Но Дмитрий не жаловался. Он работал с яростью, вкладывая в каждое движение свою боль и обиду. Через месяц он снял угол в коммуналке у бабушки Клавы.

Старушка жалела его, кормила борщом и говорила «Не могу понять, как можно так с собственным ребенком? У меня бы рука не поднялась». Дмитрий только молчал. Он не любил рассказывать о своей семье, предпочитал забыть, что она вообще существует.

Но иногда, особенно по вечерам, когда усталость накатывала с особой силой, он думал о доме. Интересно, что сейчас делает мать? Вспоминает ли о нем? Жалеет ли о том, что сделала? На работе к нему относились хорошо. Дмитрий был старательным, надежным, не пил и не прогуливал.

Сергей Петрович выделял его среди других рабочих, иногда поручал более сложные задания. «Из тебя толк будет», — говорил он. «Вижу, что голова варит».

Через полгода Дмитрий перешел работать на стройку. Зарплата была выше, да и работа интереснее. Он начинал с самых простых операций, но быстро учился…