В 25 лет я построил свой дом, а на новоселье мать отвела меня в сторону…

«Давайте перенесем встречу на завтра». «Конечно, конечно», — поспешно согласился главный заказчик. «Мы понимаем, семейные дела».

Они поспешно ушли, оставив Дмитрия наедине с матерью. Анна Ивановна торжествовала. Она добилась своего, привлекла внимание к себе и своим проблемам.

«Зачем ты это сделала?» — спросил Дмитрий, когда они остались одни. «А как еще до тебя достучаться? Ты же не слушаешь, не хочешь помочь?» «Из-за тебя я могу потерять заказ». «Подумаешь, заказ», — махнула рукой мать, «найдешь другой, а семья у тебя одна».

«Это не семья», — сказал Дмитрий, «это наказание. Как ты можешь так говорить?» «Легко. Потому что это правда, семья не шантажирует, не устраивает скандалы на работе, не требует невозможного».

«Невозможного», — Анна Ивановна снова завелась. «Помочь брату найти жилье — это невозможно для такого богатого человека, как ты. Для меня невозможно давать деньги тем, кто считает это своим правом.

Но мы же родные. Родные люди заботятся друг о друге, а не паразитируют. Ты семь лет не интересовалась моей жизнью, а теперь требуешь помощи.

Это не родственные отношения, это вымогательство». Анна Ивановна поняла, что слезами и воплями ничего не добьется. Она вытерла лицо, привела в порядок волосы и сменила тактику.

«Хорошо», — сказала она, «хорошо. Не хочешь помочь добровольно, помоги принудительно». «Что это значит?» «А то, что у меня есть права, я твоя мать, я могу потребовать алименты через суд, ты обязан содержать нетрудоспособного родителя».

Дмитрий посмотрел на мать с изумлением. Даже зная ее характер, он не ожидал такого поворота. «Алименты?» — переспросил он, «ты хочешь подать на меня в суд?» «Хочу и подам, если добровольно не поможешь, закон на моей стороне».

«А совесть?» «Совесть?» Анна Ивановна усмехнулась. «Совесть должна быть у сына, который бросил мать в нужде, а у меня есть права». «Тогда обращайся в суд», — сказал Дмитрий, «посмотрим, что решат».

«Обращусь и выиграю, а потом весь город будет знать, какой у меня сын мать через суд заставляет содержать». «Пусть знают, заодно узнают, какая у меня мать, которая в 18 лет выгнала сына на улицу, а теперь требует алименты». Анна Ивановна поняла, что угрозы тоже не действуют.

Она постояла еще немного, подумала, потом резко развернулась и пошла к выходу. «Пожалеешь?» — сказала она на прощание. «Еще пожалеешь, что так со мной поступил?» После ее ухода Дмитрий долго сидел в кабинете, приходя в себя.

Он понимал, что мать не успокоится, что будет придумывать все новые способы давления. И самое неприятное, она действительно могла подать на алименты, формально закон был на ее стороне, домой он приехал мрачный, усталый. Ольга сразу поняла, что что-то случилось.

«Мать приходила на работу», — рассказал он, «устроила скандал при заказчиках, теперь грозится подать на алименты». «Она может это сделать?» — «Может, если докажет, что нуждается в помощи, а она действительно нуждается, живет в Хрущевке, пенсия маленькая». «И что будем делать?» «Не знаю пока, поговорю с юристом».

Юрист подтвердил опасения Дмитрия. Анна Ивановна действительно могла подать на алименты, и шансы выиграть дело у нее были неплохие. Единственное, что могло помочь, доказать, что она сама виновата в разрыве отношений с сыном.

«Нужны свидетели того, что вас выгнали из дома», — объяснил юрист. «Соседи, знакомые, кто-то, кто помнит те события. Если удастся доказать, что мать первой нарушила родительские обязанности, суд может отказать в алиментах».

Дмитрий нашел нескольких соседей по старой квартире, которые помнили, как его выгоняли. Тетя Нина, которая когда-то жалела его, согласилась дать показания. Были и другие свидетели, все они подтверждали, что Анна Ивановна плохо относилась к старшему сыну.

Но до суда дело не дошло. Произошли события, которые изменили всю ситуацию. Богдан влез в долги, серьезные долги, к серьезным людям.

Как это часто бывает с безответственными людьми, он занял деньги у кредиторов, которые не любили ждать возврата. Потратил их на развлечения и дорогие подарки девушке, а когда пришло время отдавать, денег не оказалось. Сначала ему просто объяснили, что долги надо отдавать, потом объяснили более убедительно, с помощью синяков и ссадин.

Богдан прибежал к матери в слезах и панике. «Мама, помоги!» — плакал он. — Меня убьют, если не отдам долг.

— Какой долг? Сколько ты должен? — Три миллиона. Я думал, что смогу отдать, но не получилось. Анна Ивановна побледнела…