В 19 лет, она вышла замуж за 75 летнего шейха. Но то, что произошло в первую свадебную ночь, шокировало Всех
«Ты скрыла это от меня, не солгала, но молчала. И это тоже больно». Анна глубоко вздохнула, глаза были влажными, но твердыми.
«Я не знала, как тебе сказать. Когда поняла? Было уже поздно. Я боялась».
«Боялась чего?» «Потерять все, потерять тебя, потерять это место, эту крошечную часть покоя». Захир молча смотрел. Когда заговорил, голос был тихим, сдержанным.
«Я не сомневаюсь, что этот ребенок мой, что меня ранит. Знать, что ты прошла через это одна». Она медленно подошла и приложила лоб к его груди.
«Но теперь я не одна». Он обнял ее, и в тот момент, даже несмотря на войну за стенами, тишина между ними казалась убежищем. Захир посмотрел на ее живот, выпуклость была почти незаметной, но уже была.
Он осторожно провел руками, словно касался чего-то святого. «Они попытаются отнять это у тебя, у ребенка, но не смогут». Анна закрыла глаза, дышала в такт с ним, и он уже был рядом.
Не как сын, не как наследник, а как мужчина. С того дня все ускорилось. Взгляды умножились, скрытые вопросы превратились в открытые обвинения.
Сводные сестры стали появляться без предупреждения, тети говорили громко, словно она была глухой. Она стала бледнее, округлее, что-то скрывает. Один из старых адвокатов подошел к Захиру, если это подтвердится, ты понимаешь политический вес, да? Захир ответил лишь взглядом, который не требовал объяснений.
В тот же день он созвал собрание. Мраморный зал был холодным, полным эха, дядей, кузенов, братьев, адвокатов, все молчали. Захир вошел один, в черном, с твердым взглядом.
«Анна беременна». «Ребенок мой, и кто бы не осмелился навредить ей или этому ребенку, должен будет пройти через меня. Тишина».
«Вы никогда не принимали ее существование, теперь им придется принять, что она останется». Он глубоко вздохнул. Тяжесть на груди превратилась в решение.
Я унаследовал имя моего отца, но не унаследовал его ошибки. Он повернулся и ушел, он знал, война только началась. Дом казался тише, чем когда-либо.
Захир вернулся с собрания, с твердым взглядом, но усталым телом. Больше нечего было сказать семье, он уже сказал все, что было важно, теперь ему нужно было сказать то, что еще не было сказано ей. Он нашел Анну, сидящую на террасе босиком, с глазами, устремленными в серое небо.
Он подошел медленно, сел рядом, не касаясь ее. Она первой нарушила молчание. «Ты должен меня ненавидеть».
«Почему?» «За все. За то, как все началось. За то, что я так долго молчала».
Захир глубоко вздохнул. «Я ненавидел мир за то, что он дал тебе так мало. И ненавидел отца за то, что он думал, что может тебя купить».
Она удивленно повернула лицо, но он не был там, чтобы ранить. «Я не хочу тебя из жалости, не ради ребенка, не ради чести». Она посмотрела ему в глаза.
«Тогда почему?» Захир слегка улыбнулся, той редкой улыбкой, которая была только у него. «Потому что теперь я хочу выбрать тебя. С богатством или без.
С именем или без». Анна почувствовала комок в горле, но не заплакала. «Я больше не та девочка, которая пришла сюда с страхом», сказала она…
