В 19 лет, она вышла замуж за 75 летнего шейха. Но то, что произошло в первую свадебную ночь, шокировало Всех

Его рука прошла по талии, поднялась по спине, с силой, с желанием, с голодом дернула за волосы. Анна тяжело дышала, но не от страха. Это было что-то другое.

Она открыла глаза. Захир смотрел на нее, словно видел впервые. Она сказала «Я твоя».

Он тяжело ответил «Нет, ты мой выбор». Он продолжал, пока ее тело не задрожало полностью, пока она не заплакала, не понимая почему, пока все внутри нее не закричало. «Я жива!» Тишина.

Комната все еще была теплой, тела переплетены, дыхания постепенно замедлялись. Она лежала на его груди, с закрытыми глазами и впервые без тяжести. Но мир за окном не спал, и на следующий день пришла новость, которая изменила все.

Дни проходили, словно мира за стенами не существовало. Дом дышал вместе с ними. Комната.

Сад. Тихая веранда. Анна и Захир любили друг друга с сдержанной, почти ежедневной настоятельностью.

Это было не просто желание, это была необходимость. Он просыпался раньше нее, наблюдая ее спящее лицо. Она ждала его вечером с горячим телом и более спокойными глазами.

Они мало говорили, много касались друг друга, словно говорили на своем языке, но за пределами этого мира все было наблюдением. Служанки шептались, когда она проходила мимо. Два брата Захира вновь начали появляться в старом дворце в Марокко и взгляды следили за каждым шагом.

«Они вместе», — шептал кто-то. «Это временно», — наговорил другой. «Она пытается удержать то, что унаследовала», — обсуждали за дверями.

Захир делал вид, что не слышит, но Анна слышала все. Прошли дни. Потом недели.

Ее тело начало меняться медленно. Сначала была утренняя тошнота, затем усталость и, наконец, задержка. Она считала дни, потом считала еще раз.

Сидя на кровати с руками на животе, пыталась принять то, что уже знала, но еще не могла произнести вслух. Она не рассказала ему. Не могла.

Воспоминание о проклятом пункте контракта, том, о котором никто больше не говорил, но который она никогда не забывала, звучало в ее голове как тихий приговор. Если забеременеть раньше, чем через год после смерти мужа, наследница теряет право на наследство, кроме случаев, когда дети признаны покойным официально. Но Тарик был мертв, и Анна никогда не была тронута им.

Если кто-то узнает, если кто-то заподозрит, если проверят, она потеряет все. Не только деньги, но и безопасность, право оставаться там, свою историю и, возможно, даже Захира. В один жаркий день у нее началось небольшое кровотечение.

Ничего серьезного, но достаточно, чтобы она побледнела. Она заперлась в ванной, трижды умывалась. Потом посмотрела в зеркало.

Она была беременна. Она знала. И это была не радостная новость, а приговор с назначенным сроком.

В ту ночь Захир обнял ее сзади на веранде. «Ты отдаленная?» — тихо спросил он. — Просто устала, — ответила она.

— От меня? — От всего. Он не настаивал, только крепче обнял. Но Анна хранила еще один секрет в животе.

Секрет, который двигался, рос и, когда будет раскрыт, может разрушить все. На следующий день одна из самых старых служанок, марокканка, служившая Тарику десятилетиями, подошла к ней с чашкой чая и шепотом сказала. Если это мальчик, они никогда не позволят ему наследовать спокойно.

Анна застыла и в тот момент поняла, что она совершенно одна. Анна пыталась сохранить все как прежде, рутину, спокойствие, молчание. Но Захир наблюдал.

Она больше не ела по утрам, а когда ела, глотала медленно, без вкуса, ложилась спать раньше и просыпалась с более глубокими глазами. В третий раз, когда она выбежала из сада в ванную с рукой у рта, он не сказал ничего, но заметил вечером, когда обнимал ее сзади, что-то изменилось. Ее живот уже не был прежним, почти незаметно, но он знал каждую кривую ее тела, как молитву наизусть.

И там было что-то новое, что-то растущее. Анна стала избегать зеркала, а он перестал спрашивать, пока в один душный утренний день она не стояла у окна, в тонкой ночной рубашке. Захир увидел ее издалека и больше не сомневался.

Ткань плотно облегала худое тело, но в центре была легкая выпуклость, маленькая, но явная. Захир тихо вошел в комнату. Глаза горели.

Он не смотрел по сторонам, сразу подошел к ней. Анна стояла у окна с пледом на плечах. Она не заметила его или сделала вид, что не заметила.

Его голос прорезал воздух. «Как долго ты собиралась скрывать это от меня?» Она застыла. «Когда ты собиралась мне сказать, Анна?» Она медленно повернулась, бледное лицо, глаза полные слез.

«Когда?» «После того, как вырастет». «После того, как будет слишком поздно». Я боялась.

«Боялась меня?» Он сделал шаг вперед, голос был тихим, но твердым. «Или боялась потерять наследство?» Она глубоко вздохнула, встретила взгляд, не ответила сразу. «И того, и другого».

Захир закрыл глаза, провел рукой по волосам, повернулся спиной, почти ушел, но остановился. Медленно повернулся. Взгляд уже был не только злым, но и обиженным…