У свежей могилы каждую ночь выла стая собак. Охранник установил камеру и от увиденного мгновенно поседел…

Немногие ученики могли похвастаться таким вниманием со стороны учителя, а уж тем более таким личным отношением. Ребята ее обожали, а она действительно была настоящим наставником, с которым можно было поговорить о чем угодно, который всегда выслушивал и помогал. Сергей, немного волнуясь, подошел к ее койке и, увидев ее почти безжизненное лицо, тихо произнес, «Анна Васильевна, здравствуйте».

«Вы меня слышите?» Через несколько секунд, с трудом и едва различимо, она ответила «Да». «Вы меня, наверное, не помните», — сказал Сергей, не зная, как продолжить. «Я вашим учеником был».

Анна Васильевна всегда могла запомнить лица людей, и эта ее фотографическая память оставалась с ней даже в столь преклонном возрасте. Несмотря на годы, она не теряла способности мгновенно узнать тех, с кем когда-то пересекалась. Когда Сергей Савельев, тот самый участковый, вошел в ее палату, она узнала его с первого взгляда.

Прошло много лет, и он изменился, но для нее было достаточно одной секунды, чтобы вспомнить его, ведь лица — это то, что она никогда не забывала. «Анна Васильевна, я ведь к вам по делу». «Знаю, что не хотите об этом говорить, но нужно, дорогая, нужно», — сказал Сергей.

Сергей, видя ее эмоциональное состояние, продолжал настаивать «Нельзя вам жить на кладбище». «Нет». «Смотрите, как вы здоровье подорвали, ели ведь спасли.

Спасибо врачам, что они вас вытащили. Расскажите, что случилось». Анна Васильевна долго молчала, но в конце концов, не выдержав, она начала говорить.

Она рассказывала через слезы, сквозь рыдания, о своей трагедии, которая была настолько страшной, что Сергей едва мог поверить в то, что случилось. Рассказы о жестокости ее внука, который стал источником ее бед, не укладывались в голове. Как можно было так поступить с такой хрупкой, доброй женщиной? Сергей слушал, не в силах перебить ее.

«Все будет хорошо, и я помогу вам. Помните, на любую силу найдется другая сила. Я разберусь во всем и расскажу вам.

Только поправляйтесь, прошу». Сказал Сергей, внимательно глядя в глаза Анне Васильевны. «Сережа, а собачки? Где они теперь? И собачек тоже найдем.

Обещаю», — уверенно ответил Сергей, стараясь утешить ее. Шли дни, и врачи продолжали удивляться ее выздоровлению. Каждый раз, проходя мимо палаты Анны Васильевны, медперсонал обменивался взглядами, не веря своим глазам.

Как в этом изношенном годами и измученном жизни организме можно было находить силы, чтобы продолжать бороться? Прошло две недели, и вот уже оставалось совсем немного. Несколько дней до выписки. В дверь постучал Сергей.

Он вошел с улыбкой и добрыми словами. «Анна Васильевна, здравствуйте». «Вот и я, как обещал».

«Как вы себя чувствуете?» «Хорошо, Сереженька, хорошо», — ответила она. «Анна Васильевна, я и мои коллеги все выяснили, и мне есть, что вам сказать». «Готовы меня выслушать?» «Анна Васильевна кивнула, вы сможете после выхода из больницы вернуться в свой дом, в свою квартиру.

Никто никогда вам не будет больше угрожать». «А как же Анатолий?» «Нет больше Анатолия». Полгода как нет.

Сказал он тихо, не решаясь смотреть ей в глаза. Это было так неожиданно и тяжело, что даже ему самому казалось, будто он произносит какие-то страшные слова, от которых должно стать легче. Внезапно умер, тромб оторвался.

Несмотря на ужасные страдания, которые Анатолий так безжалостно причинял своей матери, по щеке Анны Васильевны скатилась слеза. Она тихо проговорила. «Ну вот, последняя кровиночка от меня ушла»…