— Ти ще не заплатила за кредит, — нагадав Гена дружині. — Який кредит? — Тома мало не подавилася бутербродом…

— Мама денег дает, да я ем-то совсем немного. Не прошу у тебя деликатесов, рад даже жареной картошечке.

— Вот сам бы и пожарил картошечку.

И Гена задумался, а почему бы и нет? Стал готовить ужины сам, и получалось у него хорошо, Тома даже хвалила мужа, хоть где-то пригодился.

А Зинаида Петровна, узнав, что сын по дому дела на себя взял, перестала помогать, к тому же на пенсию вышла, деньги самой были нужны. Дачу купила, ремонт там затеяла.

— Геночка, ты бы поговорил с женой, мне проводка нужна на даче. Я все-таки вам в квартиру вкладывалась.

Гена поговорил, но Тома ответила категорическим отказом, еще чего удумали, она Гену обеспечивает, еще и его матери должна помогать? Тогда-то Гена и взял кредит, неудобно стало перед мамой, деньги все ей отдал.

И радовался, как ребенок, когда она его хвалила.

Только платить по кредиту было нечем, жена отказывалась, да еще и ругалась, что маме он помогает. А что, это разве помощь, пару банок с вареньем, порошка немного на дачу и полбаночки шампуня Томкиного налил.

Что ей жалко, что ли?

Тома ревела в ванной, а когда увидела пустую банку своего дорогого шампуня, так вообще захотелось волком выть.

— Гена, надо поговорить, — сказала она сухо, и муж понял, разговор будет серьезный.

— Томочка, может, чаю? — пытался он как-то сгладить углы, но она отрицательно покачала головой.

— Ты должен, нет, ты обязан выйти на работу. Хоть на какую, но работу.

— Том, да ты что? У меня даже трудовой книжки нет. Кто меня возьмет?

— Я больше тебя на своей шее терпеть не намерена!

— В смысле на шее? Я готовлю, прибираюсь, твои обязанности выполняю, между прочим.

— Я сама с удовольствием свои обязанности могу выполнять! Если ты работать будешь и хоть какие-то копейки в дом приносить!

— А уборка, значит, не вклад в семью? — возмущался мужчина. — Да другая была бы счастлива иметь такого мужа!

— Вот и ищи себе другую, а я ухожу от тебя.