Тетя, вам случайно малыш не нужен? Заберите моего братика, ему 5 месяцев, и он очень хочет кушать… Услышав это, Марина обернулась и увидела 8-летнего мальчика с младенцем на руках. А когда развернула одеяльце, ОЦЕПЕНЕЛА от увиденного…

«Что? О чём ты говоришь?» «Я знаю. Мне рассказали». «Кто?» Она почувствовала, как ледяная волна поднимается от кончиков пальцев к самому сердцу.

«Кто мог такое сказать?» «Неважно», — он отвернулся, сжав кулаки. «Важно, что ты мне солгала. Сказала, что я твой первый. А сама?» «Андрей, послушай», — она схватила его за руку, пытаясь заглянуть в глаза. «Ты действительно мой первый мужчина. Никаких абортов не было. Клянусь тебе. Это ложь». «Тогда почему ты не можешь забеременеть?» Он резко развернулся, и в его взгляде была такая смесь боли и злости, что она отшатнулась.

«Почему природа наказывает нас? Или только тебя?» Слёзы потекли по её щекам, но она не могла их остановить. «Я не знаю», — прошептала она. «Может, нам стоит обратиться к врачу».

«Мать говорит, что такое бывает после абортов», — его голос стал едким. «Особенно если делались непрофессионально. Проблемы с зачатием — обычные последствия».

«Твоя мать!» Она задохнулась. «Ты обсуждал это с матерью?» Он пожал плечами — этот жест, такой отстранённый, ранил её глубже, чем любые слова. «Она врач, забыла? И она видит, что ты не спешишь радовать нас внуками».

Разгорелся скандал. Марина кричала, что никогда не лгала ему, что готова пройти любые обследования, что она дочь школьной учительницы и воспитывалась в строгости, что для неё верность и честность — не пустые слова. «Возможно, дело не во мне!» — выкрикнула она в отчаянии.

«Возможно, проблема в тебе!» Она сразу пожалела о сказанном. Лицо Андрея стало белым, как гипсовая маска. Он развернулся и хлопнул дверью так, что задрожали стёкла в рамах с фотографиями.

Марина провела бессонную ночь, свернувшись калачиком на их широкой кровати. Утром Андрей вернулся — осунувшийся, с покрасневшими глазами. «Прости», — он присел на край кровати, не глядя на неё.

«Я не должен был». «Это всё нервы, работа, стресс». Они обнялись, и она почувствовала, как напряжение покидает его тело.

Но что-то надломилось между ними. Невидимая стена, через которую теперь приходилось кричать, чтобы быть услышанной. Через неделю они сидели в кабинете гинеколога — немолодой женщины с усталыми глазами, которая смотрела на них с сочувствием.

«У вас гормональный дисбаланс и хроническое воспаление», — говорила она, разглядывая результаты анализов. «Видимо, последствия перенесённых в подростковом возрасте инфекций. Вы знали об этом?» Марина покачала головой.

В шестнадцать лет у неё действительно была сильная простуда с высокой температурой, но мама, вечно занятая на двух работах, не повела её к врачу. «Пропей антибиотики, и всё пройдёт», — сказала она, торопясь на вечернюю смену. «Можно ли это вылечить?» Голос Андрея звучал напряжённо.

Врач покачала головой. «Вылечить полностью, к сожалению, нельзя. Но мы можем попробовать стимуляцию овуляции, есть современные методики. Хотя, — она помедлила, — я бы рекомендовала вам рассмотреть вариант усыновления. Это благородный поступок, и многие дети ждут любящих родителей». По дороге домой они молчали.

Марина украдкой разглядывала профиль мужа: заострившиеся черты, сжатые губы, складка между бровями. Она знала, что для него, единственного сына в семье потомственного интеллигента, продолжение рода было не просто желанием, а чем-то вроде миссии. «Мы справимся», — она взяла его за руку, когда они подходили к дому.

«Я пройду все процедуры, все лечения. Мы сможем иметь детей». Он кивнул, но она видела сомнения в его глазах.

Началось мучительное хождение по врачам. Гормональная терапия, уколы, таблетки, специальные диеты. Марине казалось, что её тело превратилось в поле битвы, на котором сражались чужие армии.

Каждый месяц — надежда, а потом разочарование, горячие слёзы ночью в подушку, чтобы Андрей не слышал. А он всё больше отдалялся. Задерживался на работе, в выходные уезжал к родителям один, ссылаясь на то, что ей лучше отдохнуть.

Полгода спустя, когда очередная попытка закончилась провалом, он вернулся домой поздно — от него пахло вином и чужими духами. Марина сидела в темноте на кухне, перед ней стояла чашка давно остывшего чая. «Я встретил кое-кого», — его голос звучал глухо.

«Она… Мы работаем вместе над проектом. И она…» «Беременна?» Слово вырвалось само собой, она почувствовала его на губах, как осколок стекла. Он молча кивнул, не смея встретиться с ней взглядом. «Прости», — произнёс он наконец.

«Я не могу тратить годы в ожидании чуда. Мне уже двадцать девять, а я всё ещё не отец». В тот момент она испытала странное облегчение, словно тяжёлая ноша, которую она несла всё это время, вдруг исчезла.

Конец мучительной борьбы за его любовь, за право быть достаточно хорошей в глазах его семьи. «Уходи», — она произнесла это спокойно, без слёз. «Сейчас».

Развод прошёл быстро, почти безболезненно, по крайней мере в юридическом смысле. Андрей был щедр, оставил ей большую часть мебели и половину денег с их общего счёта. Съехал к родителям, а потом, как она слышала, купил квартиру в новом районе для своей новой семьи.

Боль пришла позже, когда эйфория от освобождения улеглась. Она просыпалась по ночам, задыхаясь от чувства вины. Может, она недостаточно старалась? Может, надо было быть терпеливее, понимать его потребности, его желание стать отцом? А потом пришла пустота.

Марина переехала в двухкомнатную квартиру в старом районе, где прошло её детство. Мать давно умерла, отца она никогда не знала. Родственников не было.

Работа редактором в издательстве позволяла платить за квартиру и коммунальные услуги, но с трудом. Бывшая свекровь, встретив её однажды в магазине, смерила холодным взглядом и прошла мимо, как будто невестка стала невидимой после развода.

В тридцать лет Марина впервые осознала глубину своего одиночества. Подруги, у которых уже были семьи и дети, звали в гости всё реже. Коллеги вежливо, но отстранённо общались на работе.

По вечерам она возвращалась в пустую квартиру, и тишина обволакивала её, как вторая кожа. Мысль пришла неожиданно, когда она просматривала новости в интернете и наткнулась на статью об усыновлении. Она вспомнила слова той усталой женщины-врача: «Многие дети ждут любящих родителей».

Марина начала собирать информацию об усыновлении, изучать процедуры, требования, отзывы родителей, которые приняли в семью неродных детей. «Если не смогу родить, усыновлю», — решение кристаллизовалось в её сознании, обретая контуры плана, цели, смысла. Она стала больше работать, взяла несколько проектов на фрилансе.

Начала откладывать деньги на случай, если усыновление всё-таки состоится. Она понимала, что путь будет нелёгким. Одинокая женщина без мужа, с проблемами по женской части — комиссии по усыновлению могли найти десятки причин отказать ей.

Но впервые за долгое время в глазах Марины появился огонёк надежды. Она не знала, что судьба, которая так жестоко обошлась с ней когда-то, готовит ей неожиданную встречу на воскресном рынке, где два маленьких мальчика перевернут всю её жизнь. Ночь расплескала тревожные полутемные тени внутри Марининой квартиры…