Свекровь привезла пятерых внуков от сестры мужа и выгрузила их у ворот нашей дачи. «Юля, до сентября они твои!». То, ЧТО я сделала дальше, заставило ее рыдать…
«Ты уверена?» — наконец спросила она. «Может, все-таки попробовать договориться?» «С ней?» — Света рассмеялась. «Нет, милая, она уже завелась.
Теперь это вопрос принципа — показать всем, кто здесь главный. Она скорее дом у вас отсудит, чем признает, что была неправа». «А как же ваши отношения?» — Юля думала об Андрее, который, при всем своем недовольстве матерью, все еще любил ее и переживал из-за конфликта.
«Отношения?» — горечь в голосе Светы стала явственнее. «С ней не бывает отношений, только подчинение. Я терпела это всю жизнь, и посмотри, что из меня выросло — женщина, которая не может создать нормальную семью и вечно сбегает от ответственности.
И мои дети… они тоже страдают. Видела бы ты, какими они были в лагере через неделю — счастливыми, спокойными, уверенными в себе.
Потому что там с ними обращались как с нормальными детьми, а не как с вечной помехой». Юля молчала, потрясенная этим неожиданным откровением. «Я приеду завтра», — твердо сказала Света.
«Мы поговорим и решим, как действовать. И, пожалуйста, не говори пока Андрею. Он мой брат, и я его люблю, но он всегда слишком…
правильный. Мы с тобой должны разобраться с этим по-женски». Положив трубку, Юля долго сидела неподвижно, глядя на догорающий закат.
Внутри нее боролись противоречивые чувства: страх, решимость, сомнения. Но где-то глубоко уже зарождалась надежда, что, возможно, все еще можно исправить. Света приехала на следующее утро — подтянутая, загорелая, в дорогом льняном костюме.
Припарковав новенький белый BMW у ворот дачи, она достала из багажника папку с документами и решительно направилась к дому. «Значит, так», — без предисловий начала она, едва войдя на веранду. «У меня есть план».
Андрей, которого Юля все-таки посвятила в предстоящий визит сестры, напряженно наблюдал за ними из кухни. «Я поговорила с матерью вчера», — продолжила Света, раскладывая на столе какие-то бумаги. «Она настроена серьезно.
Говорит, это дело принципа, и она докажет всем, что с ней нельзя так обращаться». «Как будто это она пострадавшая сторона», — горько усмехнулся Андрей, присоединяясь к ним. «Для нее так и есть», — кивнула Света.
«В ее картине мира она всегда жертва, а все вокруг — неблагодарные эгоисты. Но у меня есть козырь в рукаве». Она открыла папку и достала несколько документов с печатями.
«Помнишь тот завод, где она была главным бухгалтером?» — спросила она у Андрея. «Когда он обанкротился, с баланса исчезло много имущества. Я тогда еще в отделе кадров работала и кое-что скопировала».
«Ты о чем?» — нахмурился Андрей. «Мама всегда говорила, что завод закрылся из-за неграмотного руководства, а она пыталась все спасти». «Конечно, она так говорила», — фыркнула Света.
«И ты, как всегда, поверил. А на самом деле там была очень грязная история с выводом активов. Мать была в доле, отсюда и ее квартира в центре, и загородный дом, и все остальное.
Ты думаешь, на зарплату бухгалтера это можно купить?» «И ты собираешься шантажировать ее этими документами?» — неуверенно спросил он. «Не шантажировать, а образумить», — поправила Света. «Показать, что у нее тоже есть уязвимые места, и если она продолжит войну, пострадать могут все»…
