Свекровь привезла пятерых внуков от сестры мужа и выгрузила их у ворот нашей дачи. «Юля, до сентября они твои!». То, ЧТО я сделала дальше, заставило ее рыдать…
Когда вернулся Андрей, она рассказала ему о случившемся. Его реакция была предсказуемой: сначала шок, потом бессильная ярость. «Я сейчас же еду к ней», —
он схватил ключи от машины. «Это уже слишком». «Подожди», — Юля удержала его за руку.
«Давай не будем действовать сгоряча. Нам нужен план». «Какой еще план?» — Андрей был на грани срыва.
«Моя мать пытается отобрать у нас дом из-за дурацкой мести. Что тут планировать?» «Именно этого она и добивается», — спокойно сказала Юля. «Чтобы мы запаниковали, наделали глупостей.
Должен быть другой выход». Андрей глубоко вздохнул, пытаясь успокоиться. «Ты права», — наконец произнес он.
« Сначала нужно поговорить с юристом». Юля кивнула, уже мысленно прокручивая возможные варианты действий. К середине недели ситуация стала еще напряженнее.
Юрист, с которым они консультировались, не дал особых поводов для оптимизма. «Расписка составлена грамотно», — сказал он, изучив документы. «У вас действительно есть долг, и срок возврата давно прошел.
Теоретически суд может встать на сторону истицы». «Но мы же потратили эти деньги на ее внуков!» — возмутился Андрей.
«Неужели это ничего не значит?» «В юридическом смысле — нет», — пожал плечами юрист. «Вы потратили деньги по своему усмотрению, без согласования с кредитором. С точки зрения закона, это не освобождает вас от обязательства вернуть долг».
«И что нам делать?» — устало спросила Юля. «Лучший вариант — договориться полюбовно», — посоветовал юрист. «Возможно, ваша свекровь согласится на рассрочку платежа или другие компромиссные условия».
«Она не согласится», — мрачно сказал Андрей. «Вы не знаете мою мать». Вечером того же дня Юля сидела на веранде, рассеянно глядя на закат. Миша спал в коляске рядом, и тишина казалась почти осязаемой.
Внезапно зазвонил телефон — номер Светы. «Алло?» — Юля взяла трубку, готовясь к очередному скандалу. «Привет, невестка», — голос золовки звучал неожиданно дружелюбно.
«Я вернулась. Как там мои оболтусы?» «В лагере», — ответила Юля, удивляясь спокойному тону Светы. «У них все хорошо, я звонила узнавать.
Послезавтра смена заканчивается». «Да, мне уже звонили оттуда», — Света хмыкнула. «Хотят, чтобы я приехала на закрытие смены.
Представляешь, Кирилл получил какую-то грамоту за поделку из шишек. А Катька с каким-то мальчиком там… ну, ты понимаешь.
Первая любовь и все такое». Юля невольно улыбнулась. Света звучала как обычная заботливая мама, гордящаяся своими детьми.
Совсем не похожа на истеричную женщину, привыкшую перекладывать ответственность на других. «Слушай», — вдруг сказала Света серьезным тоном. «Я в курсе, что мать устроила.
Это… гадко. Даже для нее». «Да», — тихо согласилась Юля.
«Мы не ожидали, что она зайдет так далеко». «Ты не знаешь нашу мать», — горько усмехнулась Света. «Она может зайти куда угодно, если считает, что ее обидели.
Когда я развелась с первым мужем — нормальным, кстати, мужиком, просто не срослось у нас, — она устроила такую вендетту, что до сих пор в судах с ним воюет. А прошло уже почти 13 лет».
«И что нам делать?» — спросила Юля, чувствуя странное облегчение от того, что может открыто обсудить это с кем-то, кто действительно понимает ситуацию. «У меня есть идея», — Света понизила голос, хотя вряд ли кто-то мог ее подслушать. «Мать не знает, но у меня есть кое-что на нее.
Документы. Скажем так, компрометирующие». «Что за документы?» — насторожилась Юля.
«Неважно», — отрезала Света. «Достаточно сказать, что если они попадут куда следует, у матери будут серьезные проблемы с налоговой. И не только.
Короче, это наша страховка». Юля помолчала, размышляя. Прибегать к шантажу не хотелось, но, с другой стороны, Нина Васильевна не оставила им выбора…
