Свекровь отправила мою фото из душа всей родне с подписью «Посмотрите». Муж умолял меня простить ее, но я уже открывала папку с ее секретом. Он еще не знал, что я тоже умею играть грязно…

«Ты понимаешь, что ты наделала?» «Меня это более чем устраивает!» Она пожала плечами, и это спокойствие бесило его еще больше. «А как же я? Что делать мне? Я между двух огней! С одной стороны ты, моя жена, с другой моя мать, вся моя семья!» «Ты сам выбрал свое место, Дмитрий. Не со мной, а именно там, где-то посередине».

Она медленно встала и посмотрела на него усталым, но твердым взглядом. «Так вот, сегодня эта середина закончилась. Этой ночью я сплю в гостевой комнате.

О тебе я советую очень хорошо подумать, на чьей ты стороне на самом деле, потому что завтра тебе придется сделать выбор». Она развернулась и молча ушла в другую комнату, оставив его одного посреди гостиной. Он стоял растерянный и раздавленный под непрекращающиеся требовательные звонки своего телефона.

Впервые за пять лет их брака между ними выросла высокая ледяная стена, и он с ужасом осознавал, что эту стену построила не она, а его собственная нерешительность. Он слышал, как в гостевой комнате щелкнул замок, и этот звук прозвучал для него как приговор. Утром в субботу, ровно в десять часов, тишину квартиры разорвал резкий и настойчивый звонок в дверь.

Он не прекращался, длинный, требовательный, словно кто-то прижал палец к кнопке и не собирался отпускать. Анна, не спавшая почти всю ночь, медленно встала с дивана в гостевой комнате. Она не удивилась, она ждала этого.

Подойдя к двери, она посмотрела в глазок. Предчувствие ее не обмануло. На пороге стояла Ольга Ивановна, бледная, с плотно сжатыми губами и покрасневшими от слез или ярости глазами.

За ее спиной, словно группа поддержки, маячили дядя Дмитрия, Василий Андреевич, грузный, внушительный мужчина с тяжелым, бычьим взглядом, и его жена, тетя Мария, поджав губы в куриную гузку. Тяжелая артиллерия прибыла на поле боя. С холодной усмешкой подумала Анна и, повернув ключ, распахнула дверь.

Они вошли в квартиру без приглашения, единым фронтом, словно отряд спецназа, зачищающий территорию. Ольга Ивановна прошла вперед, окинув Анну презрительным взглядом с головы до ног. Дядя Василий и тетя Мария встали по бокам, блокируя пути к отступлению.

Из спальни, услышав шум, выскочил Дмитрий. Он был растерянный, помятый, с кругами под глазами, было видно, что ночь для него тоже была бессонной. «Мама, дядя Вася, тетя Мария, что вы здесь делаете в такую рань?» – пробормотал он, пытаясь изобразить радушие.

«Мы пришли поговорить с твоей женой», – отрезала Ольга Ивановна, сверля Анну взглядом полным чистой, дистиллированной ненависти. Если у нее, конечно, осталось хоть капля совести. Не дожидаясь приглашения, они прошли в гостиную и расселись на диване, устроив импровизированный трибунал.

Ольга Ивановна в центре, по бокам – верные соратники. Анне и Дмитрию оставалось лишь сесть в кресло напротив, как подсудимым. «Значит так, Анна», – начал дядя Василий, приняв на себя роль главного судьи.

Он говорил басом, медленно и весомо, словно каждое его слово было отлито из чугуна. «Ты перешла все границы, все мыслимые и немыслимые. Выносить сор из избы, позорить мать перед всей семьей, перед ее собственным мужем – это низко.

Так не поступают порядочные люди». Сор из избы вынесла Ольга Ивановна, когда опубликовала мое личное, интимное фото. Спокойно, почти равнодушно возразила Анна, глядя прямо в его налитые кровью глаза.

Я лишь указала всем на источник этого мусора. «Не смей так говорить о матери!» – тут же взвилась тетя Мария. Ее голос был тонким и неприятным, как скрип несмазанной двери.

«Она женщина в возрасте, у нее давление, она с техникой не дружит. Может, она ошиблась, с кем не бывает. А ты, молодая, здоровая, умышленно, с холодной жестокостью, ударила по самому больному.

Вам не кажется странным, Мария Васильевна, что вы с такой легкостью оправдываете ее ошибку, но так яростно осуждаете мою ответную реакцию на прямое и публичное унижение?» Вежливо поинтересовалась Анна, слегка склонив голову на бок. «Перестань нам тут зубы заговаривать и умничать!» – рявкнул дядя Василий, ударив мясистым кулаком по колену. «Речь идет о чести семьи, о нашей фамилии! Ты втоптала ее в грязь!» «Честь семьи, Василий Андреевич!» – Анна говорила тихо, но в наступившей тишине ее голос звучал отчетливо и бил точно в цель.

«Втаптывает в грязь не тот, кто рассказывает об измене, а тот, кто изменяет своему мужу с молодым любовником! Или у вас в семье какие-то другие понятия о чести?» Ольга Ивановна, до этого сидевшая молча, стала багрово-красной, ее грудь тяжело вздымалась. Она открыла рот, чтобы что-то сказать, но не смогла выдавить ни звука. Дмитрий, видя, что ситуация накаляется до предела, попытался вмешаться.

«Давайте, пожалуйста, все успокоимся!» – он поднял руки в примирительном жесте. «Не будем кричать, давайте попробуем поговорить спокойно!» «Молчи, подкаблучник!» – грубо оборвал его собственный дядя, презрительно скривившись. «Распустил бабу! Не можешь жену в узде держать! Вот и результат! Сидит она у тебя на шее и веревки из тебя вьет!» Это стало последней каплей.

Одно дело – нападать на нее, но оскорблять ее мужа в ее же доме – это был перебор. Анна медленно встала. Вся ее показная расслабленность исчезла.

Она выпрямилась, и в ее фигуре появилось что-то хищное и опасное. «Так, семейный совет объявляю закрытым!» Ее голос прозвучал властно и нетерпящим возражений. «Я вас выслушала.

Мнение мое не изменилось. Вы пришли в мой дом без приглашения. Вы оскорбили меня, и вы только что оскорбили моего мужа.

Поэтому я прошу вас немедленно покинуть помещение». «Да кто ты такая, чтобы нас выгонять!» – задохнулась от возмущения и удивления Ольга Ивановна. «Совсем страх потеряла! Эта квартира и моего сына тоже!» «Эту квартиру мы с Дмитрием купили вместе, в браке.

Она наша общая собственность, и половина ее по закону моя!» – отчеканила Анна. «И со своей половины я прошу вас уйти. Прямо сейчас.

Немедленно». Она подошла к входной двери и распахнула ее настежь, демонстративно встав рядом. Родственники, ошарашенные таким невиданным отпором от тихой и вежливой невестки, переглянулись….