Сразу после похорон нашей дочери мой муж настаивал быстрее выбросить все её вещи с детской комнаты, но убираясь в комнате я нашла её записку: «Мамочка, если ты читаешь это, срочно посмотри под кровать и ты всё поймёшь». Сделав это я увидела страшное…

Земля глухо ударилась о крышку гроба. Анна вздрогнула, словно каждый удар приходился по ее сердцу. Ноги подкашивались, если бы не Лена, школьная подруга, крепко державшая ее за локоть, она бы рухнула прямо здесь, на размокшую от дождя кладбищенскую землю.

— Держись, Анечка, держись, — шептала Лена, но слова доносились как сквозь вату. Мир вокруг потерял четкость. Размытые силуэты в черном, опущенные головы, приглушенные голоса, — только гроб с телом Марины оставался мучительно реальным.

Восемнадцать лет. Всего восемнадцать. Сколько планов, сколько надежд, и все оборвалось на ночной трассе.

Анна подняла глаза, пытаясь найти мужа. Виктор стоял в стороне, чуть подаль от основной группы. Прямая спина, сжатые губы, непроницаемое лицо.

За двадцать лет брака она так и не научилась понимать, что творится за этой маской сдержанности, особенно в последние годы, когда что-то неуловимо изменилось между ними. — Примите наши соболезнования, — произнес кто-то, касаясь ее плеча. Анна кивнула, не разбирая лиц.

Какая разница, кто говорит эти пустые, бессмысленные слова? Марины больше нет. Ее девочки, ее единственного ребенка, ее продолжение в этом мире. Церемония завершалась, люди начали расходиться, бросая на нее сочувственные взгляды.

Виктор, наконец, подошел, коснулся ее локтя. — Нам пора, — сказал он негромко, — дождь усиливается. Анна не двигалась с места.

Оставить Марину здесь, одну, в сырой земле? Как она может уйти? — Анна, — в голосе мужа появились стальные нотки, — мы ничего не изменим, оставаясь здесь. Лена обняла ее за плечи. — Я провожу вас до машины.

Пойдем, Аня, тебе нужно отдохнуть. В машине Анна сидела, прижавшись лбом к холодному стеклу. Капли дождя стекали по окну, размывая мир снаружи.

Виктор вел уверенно, как всегда. Его профиль казался высеченным из камня. Ни один мускул не дрогнул.

— Нужно заехать в один пункт, — внезапно произнес он, сворачивая с привычного маршрута. — Куда? — Анна с трудом сфокусировала взгляд. — В лесной центр благотворительности.

Хочу узнать их график работы. Анна непонимающе посмотрела на мужа. — Зачем? Виктор бросил на нее короткий взгляд.

— Нужно разобрать вещи, Марины, как можно скорее. Отдать то, что может пригодиться другим. Что-то холодное сжало сердце Анны.

— Но вещи, Марины… Но… прошло всего несколько часов после похорон… — Именно поэтому, — отрезал Виктор, не отрывая взгляда от дороги. — Чем дольше мы будем держаться за прошлое, тем тяжелее будет двигаться дальше. Это как сорвать пластырь.

Лучше сделать это быстро. Анна смотрела на него с недоумением. Это был не тот Виктор, которого она знала.

Или, может быть, она просто никогда по-настоящему его не знала. — Я не готова, — тихо произнесла Анна. — Не сейчас.

— Будешь готова, — его голос звучал почти раздраженно. — Нельзя превращать дом в музей. Это нездорово.

Остаток пути они провели в молчании. Дома Анна сразу поднялась в спальню, не в силах больше говорить или слушать. Она приняла снотворное, которое выписал врач, и провалилась в тяжелый, беспокойный сон…