Сразу после похорон моего мужа, свекровь выставила меня на улицу в минус 20. Но почувствовал, что свекровь что-то скрывает, я подождала, пока женщина покинет квартиру, потому что у меня был запасной ключ от квартиры о котором она не знала. Но когда я зашла в квартиру, я замерла от УЖАСА от того, ЧТО я увидела…
Полиция вроде как объявила его в розыск, но результатов не было. Я стала жить в напряжении, каждую ночь думала, что эти люди могут в любой момент попытаться заманить меня в ловушку. В один из вечеров, когда я уже почти отчаялась, мне позвонил следователь и сказал, чтобы я непременно явилась к нему.
«У нас есть для вас информация, касающаяся вашей безопасности». Я приползла туда чуть ли не с трясущимися коленями. Оказалось, что свекровь была задержана при попытке продать участок земли, который оказался записан на имя моего мужа. Она влезла в документы, изменила владельца задним числом, а при оформлении сделки всплыло несоответствие.
Риелторы заподозрили подделку и сообщили куда надо. Ее задержали. Теперь у меня появился шанс дать показания прямо в ходе уголовного производства.
Я была уверена, что в этот раз свекровь не сможет отвертеться. Но что меня пугало — того самого мужчины при ней не оказалось, он вновь скрылся. Свекровь была взбешена, очевидно, чувствовала себя брошенной и обманутой.
Я думала, что она попытается отречься от своих действий, свалить все на него. Но на допросе она начала говорить, что все это придумала я, что я сама подделала документы. Однако следователь, уже имея показания врачей и видеоматериалы, понимал, что это бред.
Мне сказали, что, возможно, ей грозит заключение. Но до приговора еще далеко, надо пройти много экспертиз. И самое главное, они до сих пор не могли раскрыть обстоятельства смерти моего мужа на сто процентов.
Эксперты говорили, что доказать отравление спустя месяцы сложно. Нужно эксгумировать тело, проводить специальные анализы. Я пребывала в шоке, когда услышала слово «эксгумация», ведь это означало вновь потревожить моего мужа, и мысли об этом разрывали душу.
Но ради правды и его покоя я согласилась. Наступил долгий, мучительный период ожидания результатов экспертиз. В то время я перестала скрываться в приюте, переехала в небольшую съемную комнату, но все еще боялась выходить одна на улицу.
Казалось, что тот самый сообщник может прийти за мной. Мой адвокат уверял, что, если свекровь под стражей, опасность снизилась. Но все равно мне было тревожно.
С каждым днем, проведенным в этой неизвестности, во мне росла тревога и желание бежать куда-то, лишь бы не ощущать этот груз на душе. Но я понимала, что обязана довести все до конца, раз уж начала. И все же ночью я часто просыпалась от кошмаров, где видела мужа, который просил меня остановиться, давая понять, что правда лишь принесет мне новые страдания.
Но днем я убеждала себя: это всего лишь сны, а в реальности мне нужно быть сильной. Когда экспертиза наконец дала результаты, меня вызвали в отделение, и там присутствовали не только следователь, но и коллеги из прокуратуры. Я понимала, что это что-то важное.
Они сообщили, что в останках мужа обнаружены следы редкого ядовитого вещества растительного происхождения, которое в сочетании с неправильными медикаментами могло вызвать сердечный коллапс. Это напрямую подтверждало мою версию о насильственной смерти. Но кто ввел этот яд? Свекровь продолжала отрицать, что причастна к этому, и говорила, что это клевета со стороны невестки…
