Собирая грибы, чтобы выжить на маленькую пенсию, я провалилась в тайник под землёй… От увиденного внутри, волосы дыбом стали…

Я должна была восстановить справедливость. Но как? Аркадий. Где он сейчас? Жив ли он вообще? И как мне найти его спустя столько десятилетий? Вопросов было больше, чем ответов.

Но одно я знала точно. Я больше не была просто одинокой пенсионеркой, собирающей грибы. У меня появилась цель.

Следующие несколько дней я жила словно в тумане. Дневник Степана лежал в ящике кухонного стола. Я то и дело доставала его, перечитывала отдельные строки, всматривалась в лица на фотографиях.

Правда, которую я узнала, была тяжелой, но она же и давала мне силы. Я больше не чувствовала себя одинокой и беспомощной. За моей спиной теперь стояла не просто память о муже, а целая история.

История несправедливости и самопожертвования. И мой долг был довести ее до конца. Первым делом нужно было найти Аркадия.

Но как? В дневнике Степан ни разу не упомянул его фамилию. Просто Аркадий, друг, предатель. Единственной зацепкой был завод, на котором они оба работали.

Завод «Красный металлист», как я помнила из рассказов свекрови. Он еще работал, хоть и дышал наладан, как и многие предприятия с тех времен. Я решила, что начну оттуда.

Собравшись с духом, я поехала на другой конец города, где за серым бетонным забором виднелись старые корпуса завода. Проходная выглядела уныло. Охранник, скучающий мужчина в потрепанной форме, долго не хотел меня пускать, бубня, что отдел кадров частных справок не дает.

Я почти отчаялась, но потом мне пришла в голову мысль. Я сказала, что ищу сведения о своем деде, Степане Орлове, который работал здесь много лет назад и пропал без вести, и мне это нужно для семейного архива. Что-то в моем голосе, наверное, дрогнуло, потому что охранник смягчился, с кем-то созвонился и, махнув рукой, пропустил меня, указав на обшарпанное административное здание.

В отделе кадров, который теперь назывался «Служба управления персоналом», пахло старой бумагой и нафталином. За столом сидела женщина примерно моих лет, с уставшими, но добрыми глазами. Ее звали Людмила.

Я повторила ей свою легенду про деда. Она сочувственно покачала головой и сказала, что архивы тех лет хранятся в подвале и что найти там что-то — большая удача. «Но я попробую», — сказала она.

«Мне само интересно. Я тут с молодости работаю. Может, и помню что-то».

Она попросила меня подождать и скрылась за дверью. Я осталась одна в тишине, нарушаемой лишь тиканьем настенных часов. Я смотрела в окно на заводской двор и думала о том, сколькими же тайнами пропитаны эти старые стены.

Пока я ждала, раздался звонок мобильного. Это был Глеб. «Мам, ты где? Мы с Полиной хотели заехать привезти тебе продуктов», сказал он.

Я поняла, что продукты — это лишь предлог для очередного разговора о квартире. «Я не дома, сын, по делам уехала», ответила я как можно спокойнее. «А что за дела?» Тут же вклинилась в разговор Полина, я услышала ее голос на заднем плане.

«Опять за грибами своими пошла? Мама, тебе уже не по возрасту по лесам шастать. Вот продадим квартиру, купим тебе уютную и будешь отдыхать, а не рисковать здоровьем». Ее слова больно резанули.

Раньше я бы промолчала, но не теперь. «Полина, мои дела — это мои дела. Я сама решу, когда мне отдыхать и где жить», ответила я холодно и, пожелав им хорошего дня, положила трубку.

Я чувствовала, как внутри меня растет стена, отделяющая меня от их мелочных забот. Людмила вернулась через час, вся в пыли, но с торжественующим видом. Она несла толстую картонную папку.

«Нашла», — сказала она, сдувая с папки пыль. «Вот личное дело вашего деда, Степана Егоровича Орлова. Все, как вы и говорили, передовик производства, отличный работник.

И запись последняя — уволен в связи с невыходом на работу. Пропал». Она открыла папку.

Я увидела официальные бумаги, приказы о приеме на работу, о поощрениях. А потом Людмила достала старую общую фотографию цеха. «Смотрите», — ткнула она пальцем в один из рядов.

«Вот он, ваш дед. А рядом с ним… Постойте-ка…» Она прищурилась. «Аркадий.

Как же его… Воронов. Точно, Аркадий Воронов. Они дружили, не разлей вода были.

А потом этот Воронов как-то быстро на повышение пошел, а вскоре и уволился. Говорили, квартиру себе купил, разбогател. У меня все похладело внутри.

Аркадий Воронов. Теперь у меня было его имя. А вы не знаете, где он может жить? Может, адрес какой-то остался? — спросила я, стараясь, чтобы голос не дрожал.

Людмила снова погрузилась в бумаги. «В личном деле есть старый адрес прописки, но это было 40 лет назад, — сказала она. Вряд ли он там живет.

Но знаете что? Я помню, он хвастался, что переехал в новый район за рекой. Тогда там только начинали строить. Говорил, улица речная.

Это была еще одна зацепка. Я горячо поблагодарила Людмилу, чуть не расцеловав ее. Она отмахнулась, сказав, что была рада помочь.

Выходя с завода, я чувствовала себя так, будто у меня выросли крылья. Теперь я знала, куда идти. Вечером Глеб с Полиной все-таки приехали…