«Сначала обслужи семью, потом играйся!» — заявила свекровь, захлопнув крышку рабочего ноутбука…

«Она меня толкнула!» — всхлипывала свекровь. «Ударила и столкнула с лестницы! Я умираю!» Сергей метался между матерью и женой, не зная, кого утешать первым. Его лицо выражало полную растерянность.

«Мам, что болит? Пошевелить можешь?» «Все болит! Спина, голова, нога! Вызывай скорую! Я, наверное, позвоночник сломала!» «Мария, ты что наделала?» — повернулся ко мне муж. Я стояла на верхней ступеньке, дрожа от переполнявших эмоций. Гнев еще не утих, но к нему примешивался ужас от осознания произошедшего.

«Она сорвала мне встречу!» — кричала я. «Важнейшую встречу моей жизни! Контракт на два миллиона гривен!» «Ты совсем озверела!» — кричал в ответ Сергей. «Это же моя мать! Как ты могла ее толкнуть?» «А я твоя жена!» — отрезала я. «И она только что уничтожила полгода моей работы!» «Какие два миллиона?» — простонала Тамара Васильевна. «Она фантазерка! Выдумывает небылицы, чтобы оправдать свое зверство!» Я хотела что-то ответить, но в этот момент поняла — бесполезно.

Что бы я ни сказала, что бы ни объяснила, они не поймут. Для них моя работа так и останется — баловством, игрой в интернете. «Вызывай скорую!» — тихо сказала я Сергею.

«Если маме плохо, нужен врач!» Муж набрал номер службы экстренного реагирования. Пока он объяснял диспетчеру ситуацию, я спустилась вниз и попыталась осмотреть Тамару Васильевну. «Не трожь меня!» — отшатнулась она.

«Убийца! Изверг!» «Тамара Васильевна, я хочу понять, насколько серьезные травмы…» «Не подходи! Сергей, не дай ей меня добить!» Через 20 минут приехала бригада скорой помощи. Врач, пожилая женщина с усталыми глазами, внимательно осмотрела пострадавшую. Сильный ушиб копчика не избежать.

Заключила она. Возможно, легкое сотрясение мозга. Нужно делать рентген.

«Доктор, а это серьезно?» — забеспокоился Сергей. «Ничего критичного, но неприятно. Копчик будет болеть недели 2-3.

Покой, обезболивающие, физиопроцедуры…» Тамару Васильевну забрали в больницу на обследование. Сергей поехал с ней, бросив на меня полный укоров взгляд. «Мы еще поговорим», — сказал он перед уходом.

Я осталась одна в опустевшем доме. Тишина звенела в ушах после всего этого кошмара. Медленно поднялась в гостиную, открыла ноутбук.

На экране красовалось сообщение «Пользователь завершил сеанс связи». Контракт был потерян. Полгода работы, надежды, планы — все рухнуло за пять минут.

Я села на диван и заплакала. Следующие три дня стали самыми тяжелыми в моей жизни. Тамара Васильевна вернулась из больницы с диагнозом «ушиб копчика» — легкое сотрясение мозга, вооружившись справками и рекомендациями врачей.

Сергей превратился в идеального сына, таскал матери чай в постель каждые полчаса, расспрашивал о самочувствии и бросал на меня взгляды, полные немого упрека. Доктор сказал, мне нужен полный покой, заявила свекровь, устроившись в гостиной на диване с подушками. Никаких стрессов, никакого шума, головная боль не проходит.

Я ходила по дому, как преступница. Дети шушукались между собой, не понимая, что происходит. Даниил несколько раз пытался спросить, почему бабушка лежит, а мама такая грустная, но я отмахивалась.

Объяснить ситуацию десятилетнему ребенку было невозможно. Мам, а ты правда толкнула бабушку? Все-таки решилась спросить Варвара, когда мы остались наедине. Да, солнышко, мама очень сильно разозлилась и поступила плохо.

А за что ты разозлилась? Как объяснить восьмилетней девочке, что бабушка сорвала маме важную работу? Что из-за этого мы не сможем купить новую машину, поехать летом на море, сделать ремонт в детской? Просто у взрослых иногда бывают сильные ссоры. Уклончиво ответила я. Сергей со мной практически не разговаривал. Утром молча пил кофе, вечером молча смотрел новости.

На моей попытке объяснить важность сорванной встречи реагировал холодно. Мария, какие бы ни были твои проекты, поднимать руку на пожилого человека недопустимо. Я не поднимала руку, я просто толкнула ее, когда была в шоке.

Результат один – мама в больнице. А результат для меня – полгода работы на смарку. Два миллиона гривен потеряны.

Не фантазируй. Никто тебе не обещал два миллиона. Обещал.

Я же рассказывала про контракт. Мало ли что люди обещают по телефону. А мама у меня одна.

Разговор заходил в тупик. Сергей не хотел понимать масштаб катастрофы, а я не могла простить ему равнодушие к моей работе. Тамара Васильевна тем временем играла роль жертвы домашнего насилия с талантом заслуженной артистки.

К ней потянулись соседки – тетя Галя, тетя Света, Зинаида Михайловна из третьего подъезда. Они приносили пирожки, расспрашивали о здоровье и о скандале, узнав подробности. «Представляете», – рассказывала свекровь, «я просто попросила ее отвлечься от компьютера, сделать мне чай.

А она как зверь набросилась, столкнула с лестницы. «Ужас какой», – причитала тетя Галя, «а выглядела такой тихой, интеллигентной». «Тихие самые страшные», – многозначительно заметила Зинаида Михайловна.

«Все в себе копят, а потом как взорвутся». «Я теперь боюсь с ней в одном доме жить», – со слезами в голосе говорила Тамара Васильевна. «Вдруг еще что-нибудь выкинет.

У нее характер неуравновешенный». Я слышала эти разговоры через тонкие стены и сжимала кулаки от бессилия. Хотелось ворваться в гостиную и рассказать правду.

Как свекровь месяцами отравляла мне жизнь, мешала работать, помыкала детьми. Но кто бы поверил. В глазах соседок я уже была агрессивной невесткой, которая бьет беззащитную пожилую женщину.

На работе тоже началась полоса неудач. Два мелких клиента отказались от услуг, сказали, что нашли исполнителей дешевле. Третий проект застрял на стадии согласований уже месяц.

Деньги потихоньку заканчивались, а новых заказов не поступало. «Может, пора искать работу в офисе?» – предложил Сергей. «Стабильная зарплата, соцпакет»…