Сільська вчителька, опинившись в інвалідному візку після того як її підло кинув чоловік, надала притулок «зеку». Усі крутили піля скроні, а одного разу потрапили до неї в будинок і ОБІМЛІЛИ від побаченого

Вячеслав кивнул своим мыслям и, не прощаясь, вышел из магазина. Женщины переглянулись и нахмурились. Не нравится он мне Тамар, покачала головой худая женщина.

И мне, Тань. Видела, у него на руке из-под рубашки торчала татуировка. Как у зэка прям.

Сосед у меня был с такой же. Так он пол жизни отмотал на зоне. Продавщица вздохнула, посмотрев на дверь.

Мужчины уже не было видно. Он шел по деревне и искал знакомый дом. Вячеслав по памяти попытался найти дом тетки, в который ездил, когда был пацаном.

Это было всего два или три раза, и в памяти многое стерлось. К тому же немало за последние годы изменилось. Какой-то старик любезно согласился подсказать дорогу после долгих объяснений.

Он совершенно не слышал. Вячеславу пришлось громко кричать на всю улицу. Проезжающие на велосипедах мальчишки хохотали при виде этой картины.

Когда Вячеслав нашел дом тетки, то был очень удивлен. Покосившийся, небольшой домик с рассохшейся оградой превратился в большой и весьма красивый участок с большим цветником и живописными сарайчиками. Только цветник был неухожен, рядом с крыльцом валялись грязные ведра и сломанные вещи.

Казалось, будто дом начали забрасывать. Вячеслав поправил лямку худого рюкзака и прошел внутрь. Калитка была снята с петель, поэтому входу ничего не препятствовало.

Мужчина постучался в дверь, но никто не ответил. Он осторожно толкнул ее, и она открылась громким и затянутым скрипом. Вячеслав вступил вперед, окликнул хозяйку, но никто не ответил.

Он прошел вперед. Повсюду была пыль, разбросанные вещи и запах, который спирал легкие. От дома несло обреченностью.

На кухне в коляске спиной к двери сидела женщина. Ее длинные светлые волосы были собраны в небрежный пучок, руки лежали на подлокотниках, на столе валялась раскрытая книга. Женщина была одета в огромную серую рубашку, покрою похожую на мужскую.

Ее взгляд был устремлен вдаль. Она смотрела в окно, но казалось, будто в пустоту. «Маргарита?» Женщина чуть вздрогнула и медленно повернулась.

Ее лицо было равнодушное, совершенно безэмоциональное. «Что вам нужно?» Тихий хрипкий голос вырвался изо рта женщины. «Я Вячеслав.

Моя тетя жила здесь до вас». «И?» «Мне негде жить. Может, у вас найдется местечко?» Женщина покачала головой.

«Послушайте, Маргарита, у вас дом в запустении. Вы явно не справляетесь сами. Я буду помогать вам, а вы взамен позволите мне пожить здесь недолго.

Как только я устроюсь, то буду платить вам за аренду. Уходите. Но я не буду повторять».

Вячеслав покачал головой, обхватил рюкзак и пошел прочь. Время близилось к ночи, идти было некуда, поэтому он устроился на небольшой скамейке около дома. Ему было не привыкать.

Как только стемнело и в домах начал гаснуть свет, Вячеслав начал засыпать. На улице было тепло. Середина лета, поэтому укрываться не было смысла.

Единственное, что мешало, — комары. Ближе к полуночи на крыльцу выехала женщина. Она и до этого смотрела в окно.

Вячеслав чувствовал на себе ее взгляд. «Проходите». Сонный Вячеслав встал со скамейки и прошел в дом.

«Я Маргарита, это вы уже знаете. Ваша комната в конце дома. Никакого мусора, шума или расспросов.

Делайте все, что нужно дому, платите аренду. Позже скажу сумму. Все.

Я отправляюсь спать». Женщина развернулась и поехала в спальню. Мужчина не успел и слова сказать против.

Слишком все было быстро и неожиданно. Вячеслав начал жить у Риты. Слухи об этом распространились по всей деревне.

И каждый судачил о том, что зэк живет с учительницей. О том, что Вячеслав сидел в тюрьме, растрепали те женщины из магазина, сделав вывод по татуировке. Когда Маргарита приехала из магазина, то сходу спросила.

«Это правда?» Вячеслав непонимающе нахмурился и Рита кивнула на его татуировку. «Правда». «За что?» «Мошенничество.

Но я…» Женщина подняла руку, чтобы Вячеслав остановился. «Мне все равно. Решишь кого-то грабить, обходи мой дом стороной.

У меня нет ничего ценнее позолоченных сережек». Это был весь разговор. Рита отвечала безжизненно, будто не видела в этом смысла.

Она перестала ездить на массаже через неделю после выписки. Петя Гарин и Зоя пытались заставить ее, но женщина наотрез отказалась. Она получала больничный от школы, но понимала, что если в новом учебном году не выйдет на работу, придется уволиться.

Это заботило больше всего, на небольшую пенсию по инвалидности долго не проживешь. Постоялец оказался очень к месту. Признаться, пережить инвалидность и уход мужа оказалось очень непросто.

Рита не знала, что делала бы, если бы не Зоя и Виктор. Хотя и с ними она особо не знала, что делать. Жизнь была по инерции, по привычке, которую женщина ненавидела.

С появлением Вячеслава дела дома пошли лучше. Он прополол кветник, начал ежедневно поливать цветы, убрался в доме и сделал унитаз, который требовал починки еще со времен Леонида. Вячеслав после долгих уговоров все же смог устроиться на ту же ферму, где когда-то работал Леонид.

Он стал обычным работником, а не ветеринаром, но деньги были. Он платил раз в месяц Маргарите за аренду, покупал продукты и иногда, если хватало, покупал что-то для дома. Например, он заменил старый стол, который достался Рите еще от прошлой хозяйки.

Он весь шатался и требовал замены. Те вещи, которые в доме можно было починить, Вячеслав починил. Однако, хоть Рита и была благодарна, ее отношение к мужчине лучше не стало.

Они пересекались только на кухне во время приемов пищи, который женщина часто пропускала и иногда за телевизором, который был в доме один. Но как только она видела Вячеслава, то уезжала в спальню читать книгу. Все изменил один маленький, но значительный случай.

Это было первое сентября. Рита уже привыкла к тому, что в ее доме посторонний мужчина. Он жил уже почти два месяца и стал обычным делом.

Он не занимал ванну, ремонтировал то, что было сломано и в принципе не мешался. Этого было достаточно. К тому же он последовал просьбе Рита и не лез с расспросами.

Возможно, он и пытался узнать о хозяйке дома что-то больше вне самого дома, но это Риту не касалось. Как всегда, Рита встала рано и сидела на кухне. Она пила кофе и смотрела в окно.

Это стало уже обычным занятием. Началось все с того, что Рита ждала Леонида. Она была готова простить ему импульсивный поступок, лишь бы он вернулся.

Но он не возвращался. Женщина часто смотрела в окно. Потом это было связано не с Леонидом.

Ей просто это нравилось. В окне была жизнь. На секунду казалось, что женщина причастна к этой жизни.

Вячеслав вышел из своей комнаты и удивленно уставился на женщину. «Я думал, вы уже уехали». Рита отставила кофе в сторону, недовольно повернулась к мужчине, который стоял посреди кухни в футболке и трусах.

«Это мой дом. Я нахожусь здесь каждый Божий день, Вячеслав. Я думала, вы заметили.

Или вы уже придумали план по обману меня на деньги?» Женщина выгнула бровь. «Тогда спешу вас разочаровать. У меня их нет».

«Сегодня же 1 сентября. Я слышал, как ваша подруга говорила, что была бы рада видеть вас на празднике. Да и ваши ученики приходили.

Я думала, вы пойдете». «Какой смысл? Чтобы лишний раз найти еще одно доказательство того, что я беспомощна? Нет, спасибо, мне достаточно попытаться встать с кресла. Но… Я все равно не смогу работать.

Точка. Разговор закрыт. Идите к себе и оденьтесь, наконец.

Я не ваша жена, чтобы при мне ходить в нижнем белье». Мужчина потупил взгляд и развернулся. У себя в спальне он долго одевался, потом задумчиво посмотрел в окно и кивнул своим мыслям.

У него в голове зародился план. Вячеслав подошел к Рите, схватил ее на руки и понес в ее спальню. Там на кровати уже лежали юбка, рубашка и пиджак.

«Одевайтесь». «Как вы смеете?» Рита недовольно закричала, когда ее посадили на кровать. Она была слишком далеко от коляски и не могла ничего сделать.

«Хотите вылететь отсюда? Тогда, пожалуйста, скамейка еще свободна». Вячеслав ухмыльнулся. «Я отстану от вас только тогда, когда вы оденетесь и пойдете на праздник.

За полтора месяца, что я живу здесь, вы дальше магазина никуда не ездили. Хватит. Пора начинать жить, а не смотреть в окно».

Рита открыла рот, чтобы возмутиться, но Вячеслава уже не было в комнате. Он ушел переодеваться к себе, оставив женщину наедине со своими мыслями. Она долго сидела и смотрела на костюм рядом с собой.

В какой-то момент она перевела взгляд на худые и ослабшие ноги, которые не могли даже пошевелиться. Рита покачала головой. Она отвернулась от костюма, но потом ее взгляд наткнулся на фотографию.

Ее принес Петя Гарин перед своим отъездом. На фотографии он был в военной форме. Балбес, который мог не выпуститься из школы, раздолбай, с которым Рита сидела часами после уроков, пытаясь вбить ему в голову логарифмы и синусы.

Он поступил. Он выбрался из деревни и стал хорошим парнем. Рита потянулась за рубашкой.

Некоторое время спустя Вячеслав, одетый в рубашку и самые приличные брюки, что были у него в гардеробе, ввез коляску с Ритой в сторону школы. Женщина изредка возмущалась и ворчала, но Вячеслав не уходил. У него был выходной, и ему хотелось посмотреть на линейку.

К тому же оставлять Риту одну не хотелось, вдруг еще что случится. Школа встретила Риту радостным гудением начала нового учебного года. Туда-сюда сновали ученики и учителя.

Выпускники фотографировались в последний первый звонок. Родители стояли под школой и со слезами на глазах провожали первоклассник. Все как обычно.

Но именно эта обыкновенность, которую у Риты не было уже давно, ее и захватило. Она махала некоторым своим ученикам и здоровалась с коллегами. Кто-то удивленно смотрел на нее, кто-то улыбался.

Но все были рады, все желали Рите только хорошее. Выбежала Зоя, счастливо обняла подругу и забрала коляску себе. Рита пожаловалась на слишком самостоятельного постояльца.

Зоя лишь кивнула ему в знак благодарности. Линейка была обычной. Выступали дети, учителя, родители.

Но Вячеслав не мог не заметить, как загорелись глаза Риты, как живо она смотрела на мир, как цеплялась за детей, которые подошли дарить ей цветы. Ее лицо было таким красивым, таким живым, что он смотрел только на него. Женщина улыбалась всю линейку и плакала, когда говорили родители.

Она помахала своему одиннадцатому классу, который должен был провести последний год без нее. Они подошли к женщине и обняли ее. Рита плакала.

Это были и слезы счастья, и слезы грусти. Все вместе. Но главное, это были слезы жизни.

После линейки Вячеслав медленно взял Риту домой. Она держала в руках кучу цветов, часть из которых ей подарили учителя. Она прижимала их груди.

На ее лице все еще оставались отблески той живости, что были на линейке. Мне съезжать? Что? Не поняла Рита. Она была в своих мыслях и не следила за тем, что происходит рядом.

Вы грозились, что я больше с вами не живу. Ах, это, пожалуй, я погорячилась. В конце концов, вы много сделали для дома.

Оставайтесь и скажите, зачем вы сделали это? Мужчина нахмурился, сильнее сжав коляску. Он и сам не знал, зачем сделал это. Лишь понимал, что должен был сделать хоть что-то.

Он не мог смотреть на то, как женщина сама зарывала себя в яму, как она забывала о себе. Вы выглядели несчастной, Маргарита. Тихо ответил мужчина.

Ты? Давайте на ты. И просто Рита. Улыбнулась Рита.

Ты выглядела несчастной, Рита. А там что? Женщина кивнула в сторону школы. Там ты была другой.

Там ты горела жизнью. Мне бы хотелось видеть тебя такой. Рита молчала…