Родив тройню от наsuльника, Алена рыдала в голос, а когда от безысходности устроилась уборщицей, чтобы прокормить своих детей, вдруг застряла на месте, узнав в начальнике…

Только букет тюльпанов и записка. «Простите, что нарушаю обещание молчать. Но не поздравить вас сегодня не могу.

Пусть в вашей жизни будет больше любви, детской, дружеской, любой. Вы её заслуживаете». В. Л. Оксана стояла с букетом в руках, и глаза предательски щипало.

Белые тюльпаны, ее любимые. Откуда он знает? Набрала сообщение «Спасибо». Стерла.

Набрала снова «Не стоило». Снова стерла. В итоге отправила.

«Дети соскучились. Приходите в субботу на ужин». Ответ пришел мгновенно: «Спасибо.

Обязательно приду». Субботний ужин прошел на удивление легко. Дети были счастливы, что папа снова с ними.

Лисенко вел себя как обычно, шутил, помогал готовить, играл с детьми. Только иногда Оксана ловила его взгляд, теплый, печальный, полный невысказанных слов. После ужина дети уговорили посмотреть фильм «Всем вместе».

Усадили родителей на диван, сами устроились на полу с пледом и подушками. Фильм был про семью пингвинов. Вика прижалась к маминой ноге, Настя — к папиной, Артем лежал посередине.

В какой-то момент он повернулся и улыбнулся. «Хорошо, когда мы все вместе». Оксана почувствовала, как Лисенко напрягся рядом.

Их руки лежали на спинке дивана в опасной близости. Стоило чуть сдвинуться, и пальцы соприкоснутся. Она не сдвинулась.

Но и не отодвинулась. Когда титры пошли, дети уже спали. Лисенко осторожно поднял Настю, Оксана — Вику.

Артем проснулся, но послушно пошел в комнату сам. Укладывали детей вместе, по отработанной схеме. Поправили одеяло, поцеловали в лбы, вышли.

«Кофе?» — предложила Оксана. «Если не против». Сидели на кухне, пили кофе, говорили о детях.

О школе, успехах, планах на каникулы. Безопасные темы. «Артем хочет в секцию плавания», — сказал Лисенко.

«Врач одобрил, говорит, полезно после болезни». «Хорошая идея. Он любит воду».

«Есть отличный бассейн недалеко от вас. Я узнавал, берут с семи лет, тренер опытный». «Посмотрим».

Разговор угас. Оба понимали, есть что-то недосказанное, повисшее между ними. «Оксана».

«Не надо», — быстро сказала она. «Пожалуйста». «Давайте просто».

«Быть родителями». «Этого достаточно». «Достаточно для детей.

А для вас?» «Для меня?» Она встала, отнесла чашки в раковину. «Виктор, я не могу». «Понимаете?» «Я не могу переступить через то, что было.

Даже если…» Она запнулась. «Даже если что?» «Неважно. Просто не могу».

Он подошел, встал рядом. Не касаясь, но достаточно близко, чтобы она чувствовала его тепло. «Я понимаю.

И не тороплю. Просто хочу, чтобы вы знали, я буду ждать. Столько, сколько нужно.

Всю жизнь, если потребуется». «А если я никогда не смогу?» «Тогда буду довольствоваться тем, что есть. Быть отцом наших детей — это уже больше, чем я заслуживаю».

Он ушел, оставив ее стоять у раковины. Оксана долго смотрела в окно на падающий снег. «Даже если…» Даже если она никогда не сможет.

Даже если она тоже начинает что-то чувствовать. Даже если его присутствие больше не пугает, а согревает. Даже если она скучает, когда его нет. Но как переступить через прошлое? Как забыть ту ночь, которая все изменила? Как позволить себе любить человека, который… который уже не тот? Она видела, как он изменился.

Видела его с детьми, терпеливого, любящего, готового на все ради них. Видела его слезы, когда Артем болел. Его радость от каждого их достижения.

Это был другой человек. Но достаточно ли этого? Поездка в Диснейленд была назначена на весенние каникулы. Дети считали дни, Оксана оформляла документы.

Первый раз за границу, первый раз в самолете. Для детей все было впервые. В аэропорту Лисенко взял на себя все организационные вопросы.

Регистрация, багаж, контроль. Оксана только удивлялась, как легко он со всем справляется. «Привык к перелетам», — пояснил он.

«По работе часто летаю». В самолете дети прилипли к иллюминаторам. Взлет встретили восторженным визгом.

Оксана сидела в проходе, через ряд от них. Лисенко рядом с детьми, успокаивал, объяснял, показывал. «Мам, смотри, облака!» Вика махала ей рукой.

«Мы выше облаков». Оксана улыбалась их восторгу. И ловила себя на том, что смотрит не только на детей, но и на Лисенко.

На то, как он терпеливо отвечает на бесконечные вопросы. Как придерживает Артема, который тянется к окну. Как поправляет Настин ремень безопасности.

Хороший отец. По-настоящему хороший. Отель в Париже.

Да, он выбрал Диснейленд в Париже, а не в Америке, чтобы перелет был короче. Номера в замковом стиле, вид на парк, детская анимация. «Два номера, как договаривались», — сказал Лисенко на ресепшн.

«Смежные, с общей дверью». «Зачем смежные?» — напряглась Оксана. «Чтобы дети могли ходить туда-сюда.

И чтобы мы могли присматривать друг за другом». Логично. Всё у него логично.

Первый день в парке был волшебным. Дети бегали от аттракциона к аттракциону, фотографировались с персонажами, визжали на американских горках. Детских, конечно.

Оксана шла следом с камерой, снимая их счастье. В какой-то момент Лисенко забрал у неё камеру. «Идите к ним.

Я поснимаю вас вместе». И она пошла. Обняла детей, улыбнулась в камеру.

Нормальная семейная фотография. Вечером, когда уставшие, но счастливые дети уснули, она вышла на балкон. Внизу сверкал огнями парк, играла музыка.

Дверь на соседний балкон открылась. «Не спится?» «Слишком много впечатлений». Он перегнулся через невысокую перегородку между балконами.

«Спасибо, что согласились поехать. Для детей это…» «Знаю.

Видела их лица. И для меня тоже», — тихо добавил он. Оксана посмотрела на него.

В свете фонарей его лицо казалось моложе, мягче. «Виктор, я думала о ваших словах. О том, что вы… чувствуете…» Он замер.

«Я не знаю, смогу ли когда-нибудь ответить тем же. Слишком много всего между нами. Но…» Она сделала глубокий вдох.

«Но вы мне не безразличны. Совсем не безразличны». В его глазах вспыхнула надежда.

«Оксана…» «Не надо слов. Пока не надо. Давайте просто… Посмотрим, что будет.

Без обещаний. Без планов. Просто жить и смотреть».

«Хорошо», — он улыбнулся. «Просто жить. Мне нравится».

Они стояли на соседних балконах, разделенные низкой перегородкой, но ближе, чем были все эти годы. Внизу вспыхнул фейерверк. Ночное шоу Диснейленда.

Красиво, волшебно, нереально. Как и вся ее жизнь сейчас. Париж пролетел как сон.

Пять дней чистого счастья. Диснейленд, Эйфелева башня, Лувр. Дети, удивительно, выдержали два часа среди картин.

Прогулки по набережным, французские круассаны на завтрак, вечерние огни города. На обратном пути в самолете дети спали, утомленные впечатлениями. Оксана сидела у окна, Лисенко рядом.

Их руки лежали на подлокотнике, почти соприкасаясь. «Оксана», — тихо позвал он. «Да?» «Спасибо.

За эту неделю. За то, что позволили стать частью этого». «Вы и так часть.

Часть их жизни». «И вашей?» Она помолчала. Потом осторожно накрыла его руку своей.

Легкое, почти невесомое прикосновение. «И моей тоже». Он перевернул ладонь, переплел пальцы.

Первое осознанное прикосновение за все эти годы. Оксана ждала, что нахлынет паника, отвращение, страх. Но было только тепло.

И странное чувство правильности. Так, держась за руки, они и долетели до дома. Дома все было по-прежнему, но что-то неуловимо изменилось. Лисенко по-прежнему приходил к ним, но теперь оставался на ужин. По-прежнему помогал с детьми, но теперь иногда их руки соприкасались, и никто не отдергивался.

Дети расцвели. Словно почувствовали изменения в отношениях родителей, стали еще счастливее, увереннее. «Мам, а папа может остаться ночевать?» — спросила однажды Настя.

«У Кати из класса папа иногда ночует, когда поздно задерживается». «Настя, у нас нет места». «Есть…