* Проезжая мимо дома зятя, решил зайти. Увидел машину жены у ворот — что она тут делает? Подошёл к окну… услышал такое — не поверит ушам….

Через два дня адвокат Козлова получил повестку по делу о нарушениях в работе с клиентскими средствами. Два подрядчика подтвердили готовность давать показания. Коллегия назначила слушание на конец месяца.

Елена улыбнулась, если коллегия признает вину, его могут временно отстранить от практики. А это значит, суды с его участием становятся уязвимыми. Любой вердикт можно будет обжаловать, сославшись на недопустимость его как представителя.

В тот же день мне позвонил мой банк. У Козлова была сделана попытка перевести деньги с закрытого счета Ольги на юридический траст. Попытка провалилась.

Но попытка зафиксирована. Вы хотите, чтобы мы передали это в прокуратуру? Пока нет. Просто документируйте.

Мы играли в длинную игру. На следующей неделе я вызвал Ольгу на личный разговор. Без адвокатов.

Без истерик. Просто, на нейтральной территории. Мы встретились в старом кафе, где раньше праздновали ее дни рождения.

Она пришла в пальто, лицо напряженное, глаза настороженные. «Сергей! Что это все значит?» Спросила она, даже не сев. «Сядь! Поговорим!» Она присела, как будто готова вскочить при первой угрозе.

«Ты рушишь все. Ты портишь мою репутацию. Выставляешь меня чудовищем.

Я?» Я наклонился вперед. «Ты хотела превратить мои 25 лет любви в статью об абьюзе. Хотела через суд отобрать то, что я строил всю жизнь.

Ты и Козлов хотели стереть меня. Спокойно. Юридически.

Без крика». Она молчала. «Но ты просчиталась.

Ты забыла, с кем живешь. Я не деспот. Я строитель.

И я умею стоять на фундаменте, который сам заложил. Это не мое», – прошептала она. «Это он.

Нет. Ты – взрослая женщина. Ты принимала решения.

Ты переводила деньги. Ты лгала дочери». Она дрожала.

Я не давил. Я просто называл вещи своими именами. «Я предлагаю тебе шанс.

Ты подписываешь мирное соглашение. Отказываешься от претензий. Оставляешь мне бизнес.

Дом остается мне, он был построен до брака. Ты получаешь компенсацию, которую я тебе определю. Живешь спокойно.

Без суда. Без позора. И если нет, тогда война.

Публичная. С аудио, с протоколами, с иском о мошенничестве». Ольга отвела взгляд.

«Я думала, ты мягкий. Я думала, все получится легко. Ты ошиблась.

Пауза. Тишина». «Хорошо», – сказала она тихо.

«Я подпишу». Через неделю все было оформлено. Мирное соглашение.

Развод по взаимному согласию. Никаких претензий. Бизнес остался у меня.

Квартира – у меня. Счета – защищены. Деньги, которые она вывела, компенсированы.

Иван исчез. Судебное разбирательство против него продолжилось без ее участия. А я? Я сидел у себя дома.

В кресле. Смотрел на тот же камин. Возле которого, мы однажды пили чай, после рождения дочери.

Смотрел и чувствовал, что не проиграл. Я отстоял себя. Не яростью.

Не дракой. А разумом. Поступательно.

Твердо. Когда женщина, которую ты любил, пытается стереть тебя, у тебя два пути – упасть. Или встать.

Я встал. И больше не сяду. Прошел месяц…