Прийшовши вранці до дому Микита нічого не пояснив, а просто промовив: «Я був у іншої жінки». І у вечері, коли будеш йти, просто зачинивши за собою двері». Настя завмерла на місці. А через рік, побачивши її з коляскою, він почав вимагати ТАКЕ, що Настя втратила дар мови…
Я с тобой по адресам поеду. Мало ли какие люди, а ты одна. Лена быстро переоделась и девушки вышли из дома.
По двум адресам не получилось. Комнаты сдавались посуточно, и только одно объявление соответствовало действительности. Комната оказалась в коммунальной пятикомнатной квартире с общей кухней, санузлом и душем.
Сама комната представляла собой чуть ли не притон, грязные облезлые двери и деревянные рамы окон, оборванные в нескольких местах столетнего выпуска обои. Железная кровать с продавленной сеткой, скрипучий шкаф и колченогий стол с двумя деревянными табуретками. На столе стоял чайник со свистком, две закопченные кастрюли и несколько тарелок и бокалов.
Девушки растерянно стояли и оглядывали эту комнату, а женщина, которая их сюда привела, рассказывала. В этой комнате душевнобольной жил. Он уже полгода в психинтернате находится, а комнату не забрали, потому что она на мать его записана.
Мать с мужиком каким-то живет в другом месте, а комнату мне велела показывать, да за жильцами следить. Ну и деньги, разумеется, ей. Сколько людей приходило, никому этот ужас не понравился.
Но зато мать Борьки цену мизерную поставила. Ну что, будешь въезжать? Деваться Насте было некуда, и она согласилась. «Тебя как зовут-то?» поинтересовалась женщина.
«Настя». «А меня тетя Света». «А вы не знаете, хозяйка сможет меня прописать временно в комнату?» спросила Настя.
«Не знаю, поговорю с ней». Света бросила взгляд на девушку. «Да ты, Настя, не тушуйся, я тебе помогу все здесь отмыть и кое-что из постели дам.
У меня подушки есть из гусиного пуха, новые, а еще у меня старенькие шторки лежат. Но совсем еще неплохие шторки. Повесим, комната по-другому выглядеть будет.
Тебе есть где ночевать-то?» Настя посмотрела на Лену, которая быстро ответила. «Есть». А когда они вышли на улицу, Настя спросила.
«Зачем ты ей сказала, что мне есть где ночевать, только если на вокзале? Нет, ко мне поедем. Переночуешь? Завтра я в академию, а ты в магазин. Купишь самое необходимое.
Да я еще у мамы чего-нибудь попрошу. Она не такая жмотина, как отец. Что-нибудь додаст.
А если отец меня прогонит? Не прогонит, мы тихо в мою комнату пройдем». Прошмыгнув свою спальню, Лена оставила Настю в комнате и пошла на разговор с мамой. Мама была на кухне, мыла посуду.
Отца рядом не было. Она вкратце обрисовала ситуацию, в которой оказалась Настя. И мама вошла в положение.
Вместе они стали складывать большую сумку, ложки, вилки, сковородку, несколько полотенец, набор постельного белья, большую пластиковую миску, а также различные чистящие средства и губку с салфетками. Лена бегом утащила все в свою комнату. Утром она вызвала Насте такси, помогла вытащить чемоданы и сумки.
Незамеченные спящим отцом девушки расстались, и Настя поехала в свою бомжатскую комнату. Водитель оказался хорошим дядькой, помог Насте затащить ее вещи в комнату, а потом, оглядевшись вокруг, покачал головой. «Видно, сильно тебя припекла девка, если решилась сюда вселиться».
Настя стояла посреди грязной комнаты и горло подкатывал комок. Послышались шаги, и вошла тетя Света. «Любуешься?» «Ужас, я даже не знаю, с чего начинать», ответила Настя.
«Не боись, как говорится, глаза страшат, а руки делают. Я сейчас таз с водой и мылом принесу, будем начинать приводить в твою комнату человеческий вид». «Тетя Света, я сейчас не могу, мне сначала по поводу работы сходить нужно».
«Ну иди, коль нужно». На работу Настю взять согласились, но дали бегунок, сначала медкомиссию пройти нужно было. «Завтра начну, а сейчас побегу комнату отмывать», решила она.
Но когда она подошла к своей комнате, из-за двери услышала громкое пение тети Светы, и войдя в комнату, увидела ее с засученными рукавами намывающую подоконник. Стекла уже блестели, и грязь на рамах она успела отмыть. Услышав, что кто-то вошел, обернулась.
«А, это ты, Настя. Давай переодевайся и за дело», скомандовала тетя Света. Весь день они мыли, чистили, прервавшись только один раз на обед, которым накормила ее Света.
К вечеру в комнате запахло свежестью. Тетя Света принесла подушку, одеяло и голубые шторы, которые прицепила к старому карнизу. Комната приобрела вполне жилой вид.
Вдвоем они отошли к двери и стали любоваться проделанной работой. «А что, неплохо получилось», оценила Света. «Шкаф отмыли, теперь можешь свои вещи складывать.
Обустраивайся, а я к себе пойду». Что-то спину прихватило, и она, взявшись за поясницу, медленно пошагала к себе. Так началась у Насти новая жизнь.
Работать ее поставили в урологическое отделение. Надо сказать, не очень приятное отделение. Самым противным было то, что в урологии лежали специфически больные, а потому в отделении постоянно стоял тяжелый запах мочи.
Поэтому там и работать не очень хотели. Но капризничать Насте не было смысла, и, поборов брезгливость, она принялась за дело. Так как в отделении санитарок не хватало, ей с удовольствием давали подработки.
Заработанные деньги она на карточке не держала, а снимала их и раскладывала на кучки. Две кучки обязательно откладывала подальше. Одна копилась на оплату учебы, другая, поменьше, на будущего малыша.
На остальные деньги старалась покупать самое необходимое. Тетя Света быстро просекла эту экономию, увидев, из каких продуктов готовит себе Настя, и стала тихонько подсовывать ее шкафчик на кухне. То лишнее яйцо, то сахар подсыплет, то пакет макарон положит.
А иногда вечером, когда у Насти был выходной, звала ее к себе на чай. И тогда уже осторожно выспрашивала у девушки, как так получилось, что она в их коммуналке оказалась. Насте скрывать было нечего, и разговаривать со Светой ей нравилось.
Женщина Света была крупной и дородной. Одевалась просто. По выходным на службу в храм ходила.
По праздникам дома свечи перед иконой зажигала. Разговаривала громко, но беззлобно. В комнате у нее стояла идеальная чистота.
Мебель была простая, несовременная. Но зато везде лежали вышитые ею накрахмаленные салфеточки, а на салфетках обязательно стояли какие-нибудь статуэтки. То девушка с коромыслом, то паренек с дудочкой.
И на подоконнике единственного окна стояло много цветочных горшков. Что удивляло Настю, так это то, что цветы постоянно цвели розовыми, фиолетовыми и белыми цветами, придавая комнате особый уют. Когда приходила Настя, Света доставала из светлого буфета чайные чашки с голубыми цветочками и ставила большой пузатый чайник с такими же цветами на белоснежном боку…
