Прийшовши на кладовище до давно загинувшого сина, невтішна жінка побачила біля могили маленького хлопчика, який щось нашіптував і плакав

Надеюсь, ничего против не имеете? Зарплата будет вполне приличная. Уж побольше, чем в диспетчерской была. И перспективы вполне интересные».

«Спасибо большое, Владимир Анатольевич. Не ожидала, честное слово. Я уже не знала, куда я кидаться.

Всё-таки возраст и какие-то недостатки у меня есть». «Какой там возраст? Возраст у вас как раз самый подходящий. Недостатки исправим, не волнуйтесь.

Впрочем, шучу-шучу. Знаю я все ваши недостатки, а главное — достоинство. Надеюсь, всё у нас получится».

«Я тоже очень на это надеюсь. Кстати, и характеристику, наверное, вы мне дадите, если понадобится». «О чём вопрос? Обязательно».

Словом, всё складывалось как нельзя лучше. Вскоре у Людмилы была уже и хорошая работа, и стабильная зарплата. Сил, как ни странно, тоже прибавилось.

Она сделала генеральную уборку в комнате Димы, которой предстояло скоро стать Ваниной. Своего будущего сыночка она навещала довольно регулярно, а через пару недель ей уже и позволили взять его на выходные в гости. «Ух ты! Это будет моя комната?» Радовался мальчик.

«Просто здорово! У меня раньше тоже была комната, только она была смежная с большой, не отдельная. Отдельная — это ведь гораздо лучше, правда? К тому же с балконом. Ну и ну!» «Да, но на балкон пока выходить нельзя.

Я заклеила дверь, чтобы не дуло. Потом мы сделаем другие рамы и двери, может, и балкон остеклим. Тогда можно будет и зимой выходить.

Но это уже на следующий год». «Здорово! А знаете что, тётя Люда? Ведь если вы меня усыновите, вы мне будете всё равно, что мама?» «Ну да, конечно. А тебе это не нравится?» «Нравится.

Только мне знаете, что не нравится? Я не знаю, как я вас буду мамой называть. У меня же была другая мама. Можно я её фотографию на стенку повешу? И папину тоже?» «Конечно можно.

Меня ты можешь называть просто тётей Людой. Я совсем не жду, что ты будешь называть меня мамой. Это хорошо, что ты свою маму помнишь.

И вы… Вы не обидитесь?» «Ну как же я могу обидеться, милый? Вот моего сына звали Димой, а тебя Ваней. Не буду же я называть тебя Димой, правда?» «Ну да. Я своих маму и папу очень любил.

И они меня тоже. Я долго не верил, что их больше никогда не будет рядом. А вы своего Диму очень любили?» «Осторожно,» спросил мальчик.

«Очень. Но ты знаешь, Ванечка, в какой-то момент я поняла, что он никуда не исчез. Он всегда со мной.

Ты понял это раньше. Может, потому что дети более чуткий народ. На эти довольно опасные темы они старались не разговаривать.

Больше говорили о будущем, о том, как будут жить, когда будут вместе. Ваня из-за смерти родителей не пошёл в сентябре в первый класс. Ему предстояло стать первоклассником на следующий год.

Но Людмила знала, что мальчик уже умеет читать и писать. С ним занималась мама. Она радовалась.

У ребёнка не будет проблем с учёбой. Да у них, возможно, вообще не будет проблем. Поначалу, во всяком случае.

Она знала о трудностях, которые приходят с подростковым возрастом. А ведь ей предстоит воспитывать ребёнка одной, без отца. В том, что они будут вместе, не сомневались уже ни женщина, ни мальчик.

Людмила впервые за последние годы чувствовала себя счастливой, нужной. Перед сном она теперь жила не в навсегда ушедшем прошлом. Она порой уходила мыслями в будущее, которое обещало не только счастье.

Оказалось, что предстоящие трудности тоже могут радовать, потому что и они были частью жизни. Людмила чувствовала себя живой и радовалась тому, что её сыну, наверное, легче там, где он находится теперь. «Ты рад, сыночек мой?» спрашивала она Диму перед сном и чувствовала его ответную улыбку.

Документы на усыновление Вани были уже почти собраны. Она получила все разрешения и ждала, что вот-вот Ваня будет дома с ней. Всё было готово, и Людмила, подъезжая к детскому дому на очередную встречу со своим будущим сыном, каждый раз думала, что скоро у неё не будет нужды посещать это место.

В один из приездов до Вани к ней вышла директор, пригласила к себе в кабинет для разговора. Возможно, этому следовало бы обрадоваться. Может, она хотела поговорить о предстоящем усыновлении, обговорить какие-то детали.

Но выражение лица женщины было не очень радостным и даже как будто виноватым. В своём кабинете она усадила Людмилу к столу, жестом остановила, когда та начала было говорить. «Подождите, Людмила Сергеевна, у меня для вас новость, и, вероятно, не самая приятная…