«Поздравляю, сынок! Твоя жена села на 10 лет, теперь квартира наша!» …
Тамара Ивановна постоянно ими размахивала, когда говорила, привлекая внимание к дорогим кольцам и этому кричащему маникюру. И ещё запомнила её пристальный, оценивающий взгляд, когда свекровь смотрела на будущую невестку. Между Виктором Петровичем и бывшей женой в тот вечер вспыхнула ссора.
Свёкор заявил, что собирается переписать свою долю квартиры на сына и его будущую жену сразу после свадьбы. Тамара Ивановна пришла в ярость, кричала, что Ольга охотится за имуществом их семьи, что она подзаборная, недостойная их сына. Ольга тогда просто вышла на балкон, не хотела участвовать в этом скандале.
Через полчаса, когда она вернулась, атмосфера уже разрядилась. Тамара Ивановна сидела притихшая, Виктор Петрович, как ни в чём не бывало, пил чай из своей любимой синей кружки. А утром свёкор не проснулся.
Судмедэксперт определил отравление сильнодействующим ядом. Через два дня в куртке Ольги нашли пакетик с остатками того же вещества. На допросе она не могла ничего объяснить.
Куртка висела в прихожей, любой мог до неё добраться. Но следствие зацепилось за мотив и тот факт, что именно Ольга подавала свёкру чай вечером. «Эй, ты чего застыла?» — голос Кати вернул её в настоящее.
— У тебя такое лицо, будто привидение увидела. «Вспоминала тот вечер». Тихо ответила Ольга, делая последний стежок.
«Знаешь, Катя, я ведь до сих пор не понимаю, кто подложил мне эту отраву. Но не могла же свекровь. Это слишком, даже для неё».
Катя нахмурилась. «А что, разве не очевидно? Кому было выгодно смерть свёкра и твоё устранение? Только ей. Она ведь хотела, чтобы Лёша женился на дочке её подруги, как там её».
«Юлия?» — машинально поправила Ольга. «Но это ещё не доказательство. Да и зачем ей травить бывшего мужа? Они и так были в разводе.
Ты сама говорила, он собирался переписать долю квартиры на нас с Алексеем, а это означало, что ей точно ничего не достанется». Ольга завязала узелок и откусила нитку. Шов получился аккуратный, почти незаметный.
«Возможно», — задумчиво протянула она. «Но доказательств у меня всё равно нет, только догадки и предположения». «Нужно действовать», — решительно заявила Катя.
«Для начала выясни, что с твоим юридическим статусом в квартире. Ты же была прописана там?» «Да», — Виктор Петрович настоял на этом, когда мы с Алексеем подали заявление в ЗАГС. Сказал, что раз уж я буду жить в их семье, то должна быть как полноправный член.
«Вот! Значит, они не могли тебя просто так выписать, даже если бы хотели». «За семь лет много воды утекло, Катя», — вздохнула Ольга, убирая иголку с нитками. «Может, Алексей развёлся со мной через суд по причине моего осуждения.
Тогда и выписать могли». «Надо проверить», — Катя глянула на часы. «Слушай, мне пора.
Сходи в миграционную службу, выясни свой статус. А вечером заглянешь в парикмахерскую, поговоришь с хозяйкой насчёт работы. Она до восьми сегодня».
Когда Катя ушла, Ольга выпила ещё одну чашку кофе и принялась перебирать свои немногочисленные вещи. Куртка, свитер, ещё одна куртка. В кармане серой ветровки обнаружился смятый чек из продуктового и использованный трамвайный билет, свидетельство её прошлой, обычной жизни.
Жизни, в которой она была просто девушкой, планирующей свадьбу и мечтающей о собственном доме. Ольга расправила куртку и аккуратно повесила её на спинку стула. Эта вещь была не просто частью гардероба, это была улика.
Именно в ней, по версии следствия, она хранила яд. Именно из-за неё Ольга провела семь лет в колонии. Она осмотрела внешнюю сторону куртки, затем медленно вывернула рукав, изучая подкладку.
Именно здесь нашли пакетик с ядом, в кармашке между основной тканью и подкладкой рукава, где образовалась небольшая прореха. Ольга нахмурилась, вглядываясь в ткань. Отверстие было заметно, чуть больше сантиметра, с рваными краями, как будто ткань не просто разошлась по шву, а была надорвана.
Она просунула палец в дырочку, пытаясь нащупать что-нибудь необычное. Ничего. Пусто.
Даже если там и был тайник для яда, сейчас от него не осталось и следа. Экспертиза изъяла все улики семь лет назад. Разочарованно вздохнув, Ольга решила зашить и эту дырку тоже.
Зачем оставлять напоминание о том роковом дне? Она снова взяла иголку, вдела нитку и принялась аккуратно стягивать края разрыва. Игла скользнула между подкладкой и тканью, и что-то острое укололо палец. Ольга вздрогнула, машинально поднеся палец к губам…
