«Поздравляю, сынок! Твоя жена села на 10 лет, теперь квартира наша!» …
Нащупав в кармане мелочь, она набрала номер, который помнила наизусть. «Катя? Это я, Ольга. Да, вышла.
По УДО. Слушай, можно я к тебе? Ненадолго, пока не разберусь». Голос подруги звучал взволнованно, но твёрдо.
«Какие вопросы, Оля? Приезжай, конечно. Адрес тот же. Только предупреждаю, у меня коммуналка теперь, не хоромы».
На душе стало чуть легче. Дорога к Кате в старый район города заняла почти час. Автобусы ходили редко, а на такси у Ольги не было денег.
Она смотрела в окно на проплывающие мимо здания, на людей, спешащих по своим делам, и ощущала себя призраком из прошлого, случайно материализовавшимся среди живых. Катя жила в старом трёхэтажном доме на окраине, в коммунальной квартире с двумя соседями. Но даже это казалось сейчас райским местом по сравнению с той пустотой, которую Ольга ощутила в собственной квартире.
«Олька!» Катя бросилась обнимать её прямо на пороге. «Господи, как же я рада тебя видеть!» Подруга почти не изменилась. Все те же живые карие глаза, курносый нос и копна непослушных тёмных волос, сейчас собранных в небрежный пучок, только морщинки в уголках глаз появились, да седая прядь у виска.
«Проходи, не стесняйся!» «Вот твоя комната!» Катя провела её в крохотную комнатушку с узкой кроватью и письменным столом у окна. «Тут раньше Микола жил, но он два месяца назад умер, так что теперь эта территория твоя, сколько понадобится!» У Ольги в горле встал ком. «Спасибо, Катя! Я… я не знаю, что бы без тебя делала!» «Ой, прекрати!» — отмахнулась та.
«Тебе ещё повезло, что я эту халупу не продала. Хотела в прошлом году, да передумала. Цены упали.
Так что считай, это судьба. Давай располагайся, а я чай поставлю. Или ты голодная? У меня курица есть, сейчас разогрею».
Только сейчас Ольга поняла, что действительно голодна, в животе заурчало при мысли о нормальной домашней еде. «Да, пожалуй…» Катя хлопотала на общей кухне, что-то рассказывая про соседей. «Марковна безобидная, хоть и ворчит постоянно, а вот Петр опасайся, выпить любит, правда, буйным не бывает, просто надоедливый».
Ольга слушала вполуха. Внутри неё словно сломался какой-то механизм, державший её в тонусе все эти годы. Теперь, когда она оказалась на свободе и столкнулась с реальностью, силы вдруг покинули её.
«Катя, я прилягу немного, можно?» — прервала она подругу. «Конечно, ты с дороги уставшая. Отдыхай, потом поговорим».
В тесной комнатушке пахло лекарствами и старостью, наследие бывшего жильца, но Ольге было всё равно. Она рухнула на кровать, не раздеваясь, и провалилась в тяжёлый сон без сновидений. Проснулась она от стука в дверь.
Катя принесла поднос с тарелкой куриного супа, хлебом и стаканом компота. «Уже вечер, ты почти весь день проспала», — сказала подруга, ставя поднос на стол. «Поешь, а потом расскажешь, что с тобой произошло.
Если захочешь, конечно». Ольга села на кровать и, потирая затёкшую шею, «Произошло?» Она горько усмехнулась. «В моей квартире живёт какая-то крашеная курица в моём халате.
Свекровь, увидев меня, сбежала, как от чумной. А всё моё имущество уместилось вот в этот пакет». Она кивнула на свёрток у двери.
«Твой Лёша всегда был тряпкой», — вздохнула Катя. «Даже не знаю, как ты за него вышла. Любила?» — просто ответила Ольга.
«Когда-то любила». Она подошла к столу и принялась за суп. Он был простым, домашним, с щедрой порцией сметаны и укропом сверху, именно таким, какой варила мама в детстве, когда Ольга болела.
«Семь лет», — продолжила она, прожевав кусок хлеба. «Семь лет моей жизни коту под хвост, а они там продолжали жить, как ни в чём не бывало, даже мои вещи на балкон выкинули». «Погоди», — Катя нахмурилась.
«Так ты была в колонии с той самой одеждой, в которой тебя забрали?» «Нет, конечно. Там форма выдаётся», — Ольга покачала головой. «Но всё равно странно, что они мою одежду сохранили».
«Зачем?» «Для чего? Понимаешь, там куртка та самая, в которой нашли». Она не договорила, но Катя, понимающая, кивнула. «Я всегда знала, что ты этого не делала», — тихо сказала подруга.
«Всегда». «Спасибо», — Ольга через силу улыбнулась. «Ты, Надежда из колонии и мой адвокат — единственные, кто в это верил.
Даже родители до последнего сомневались. А потом отец умер, а мать уехала к сестре в Польшу. Насовсем».
«Слушай», — Катя вдруг оживилась. «А ведь твоё освобождение — шанс доказать невиновность. Столько времени прошло…
