«Поздравляю, сынок! Твоя жена села на 10 лет, теперь квартира наша!» …
«Я подаю на развод! Завтра! И на раздел имущества тоже! Я не собираюсь жить с тобой под одной крышей, даже в качестве соседей!» Он побледнел. «Но куда ты денешься? Это и твоя квартира тоже!» «Я продам свою долю! Тебе!» «По рыночной цене! А на эти деньги и компенсацию куплю собственное жильё!» «Ты не передумаешь?» В его голосе звучала обречённость. Он уже знал ответ.
«Нет!» — Ольга покачала головой. «Никогда! Слишком много боли, Лёша! Твоя мать убила твоего отца и подставила меня, а ты… ты не встал на мою сторону, когда я в этом нуждалась больше всего!» Алексей опустил голову. «Я понимаю.
Наверное, так будет лучше для всех!» «Для всех?» — Ольга усмехнулась. «Нет. Для меня.
Только для меня!» Она закрыла дверь, не дожидаясь его ответа. За спиной осталось прошлое. С его болью, предательством и несправедливостью.
Впереди была новая жизнь, сложная, неизвестная, но полностью её собственная. Три месяца спустя Ольга стояла посреди своей новой квартиры. Небольшой, но светлой однушки, в новостройке на окраине города.
Коробки с вещами громоздились у стен, на подоконнике стояли горшки с только что купленными цветами. Телефон звякнул сообщением. «Катя!» «Ну что? Новоселье когда?» Ольга улыбнулась и быстро набрала ответ.
«В субботу. Приходи после шести. И захвати своего Олега.
Познакомишь, наконец». Судебное разбирательство о компенсации прошло на удивление быстро. Уже через два месяца после реабилитации на счёт Ольги поступило миллион сто тысяч гривен.
Вместе с деньгами от продажи доли в квартире, Алексей заплатил даже больше рыночной цены, видимо из чувства вины, получилась сумма, достаточная для покупки собственного жилья и обустройства новой жизни. Ольга нашла работу бухгалтером в небольшой частной фирме. Её судимость была снята, репутация восстановлена, и теперь ничто не мешало ей строить карьеру.
Владелец фирмы, узнав её историю, даже предложил повышенную зарплату, видимо из жалости, но Ольга не стала отказываться. Она имела право на некоторые преференции после всего пережитого. С Алексеем она виделась только дважды, при оформлении развода и при подписании документов о продаже доли квартиры.
Он выглядел потерянным, осунувшимся, но Ольга не испытывала к нему ни жалости, ни сожаления, только холодное безразличие. Иногда ей снилась свекровь, не та жалкая старуха, какой она была в последнюю встречу, а прежняя Тамара Ивановна, холёная и самоуверенная, с яркими фиолетовыми ногтями. Во сне она смеялась и говорила: «Ты всё равно потеряла семь лет, девочка.
Я победила». Но с каждым днём эти сны приходили всё реже. Жизнь постепенно налаживалась, заполнялась новыми впечатлениями, новыми людьми.
Ольга начала ходить на курсы английского языка, записалась в бассейн, подружилась с соседкой по лестничной клетке, молодой матерью-одиночкой, с очаровательной трёхлетней дочкой. Девочка часто заходила к Ольге в гости, с важным видом пила чай с печеньем и рассказывала о своих игрушках. Эти визиты странным образом лечили душу.
Ольга поняла, что ей необязательно иметь собственных детей, чтобы дарить любовь и заботу. Жизнь предлагала множество других путей. Раскладывая вещи в новой квартире, Ольга наткнулась на коробочку с фиолетовым ногтем, ту самую улику, что изменила всё.
Она долго смотрела на этот кусочек пластика, затем решительно выбросила его в мусорное ведро. Прошлое должно оставаться в прошлом. Впереди была только жизнь, её собственная жизнь, которую она могла строить так, как хотела.
Ольга подошла к окну и распахнула его настежь. Свежий зимний воздух ворвался в комнату, принося с собой запах снега и обещание нового начала. Семь лет украденной жизни не вернуть, но оставшиеся годы принадлежали только ей, и она не собиралась тратить их на сожаления и горечь.
За окном начинался первый день её настоящей свободы.
