«Поздравляю, сынок! Твоя жена села на 10 лет, теперь квартира наша!» …
«Компенсацию?» — эхом отозвалась Ольга. «Какая компенсация может вернуть семь лет жизни?» Алексей промолчал. Ответа на этот вопрос не существовало.
Утро выдалось солнечным. Редкость для октября. Ольга проснулась рано, долго стояла под душем, смывая остатки вчерашнего разговора с Алексеем.
Впереди был важный день. Возвращение в собственную квартиру и начало новой главы жизни. Катя ещё не вернулась от матери, поэтому Ольга оставила ей записку с благодарностью за приют и обещанием заглянуть через пару дней.
Сложила немногочисленные вещи в пакет и вышла на улицу. По дороге к автобусной остановке она купила свежую газету. На второй странице нашлась небольшая заметка о пересмотре дела семилетней давности в связи с появлением новых обстоятельств.
Имя Ольги не упоминалось, но было ясно, о каком деле идёт речь. Автобус привёз её к знакомому дому на проспекте Строителей. Ольга постояла у подъезда, собираясь с духом, затем решительно набрала код и вошла.
Поднялась на третий этаж, достала ключи. Они по-прежнему легко вошли в замочную скважину. Повернулись без усилий.
Ольга переступила порог собственной квартиры и замерла, прислушиваясь. Тишина. Никакой наглой блондинки на диване, никаких следов чужого присутствия.
Воздух пах свежестью. Похоже, Алексей проветривал комнаты. Ольга прошла в гостиную.
Диван, кресло, журнальный столик — всё стояло на своих местах. Шторы были новыми, не те безликие жалюзи, что она видела в прошлый раз, а нежно-голубые занавески, почти такие же, какие висели раньше. В спальне её ждал сюрприз.
Коробки с вещами, о которых говорил Алексей, были аккуратно распакованы, одежда развешана в шкафу, книги расставлены на полках. На прикроватной тумбочке стояла ваза с букетом полевых цветов и лежала записка. «Прости меня, А.» Ольга смяла записку и выбросила в корзину.
Поздно. Слишком поздно для извинений. Она обошла всю квартиру, привыкая заново к пространству.
Три комнаты, кухня, ванная, туалет, кладовка — всё было знакомым и в то же время чужим, как будто она попала в музейную экспозицию своей прошлой жизни. На кухне обнаружился ещё один сюрприз. Холодильник был забит продуктами, а на столе стояла корзина с фруктами и конвертом.
Внутри — четыре тысячи гривен и записка. «На первое время. Потом обсудим финансы.
А.» Ольга усмехнулась. Алексей явно пытался загладить вину материальными подношениями. Типично для него — решать проблемы деньгами, а не поступками.
Она заварила чай и села у окна, глядя на детскую площадку внизу. Семь лет назад они с Алексеем мечтали о ребёнке. Планировали завести малыша сразу после свадьбы.
Теперь эта мечта казалась наивной и бесконечно далёкой. Звонок в дверь прервал её размышления. На пороге стоял курьер с огромным букетом роз.
«Соколова Ольга Александровна», — спросил он, сверяясь с записью в планшете. — «Да, это я». «Вам доставка, распишитесь, пожалуйста». Ольга механически поставила подпись и приняла букет.
К нему прилагалась открытка. «Я буду бороться за тебя. Алексей».
«Господи, какой идиот!» — пробормотала она, ставя цветы в раковину. «Думает, розами можно всё исправить». Второй звонок раздался спустя час.
Ольга открыла дверь, ожидая увидеть очередного курьера, но на пороге стоял немолодой мужчина в строгом костюме. «Соколова Ольга Александровна?» — спросил он. — «Я из прокуратуры. Старший следователь Шевченко Дмитрий Иванович.
Могу я войти?» Сердце ухнуло куда-то вниз. «Неужели что-то пошло не так?» «Конечно, проходите», — Ольга отступила, пропуская следователя в квартиру. Они расположились на кухне.
Ольга предложила чай, но следователь отказался. «У меня к вам официальный разговор, Ольга Александровна», — начал он, доставая из портфеля папку с документами. «В связи с новыми обстоятельствами дела об убийстве Виктора Петровича Коваленко».
«Я слушаю», — Ольга напряглась. «Вчера в прокуратуру поступило заказное письмо от гражданки Коваленко Тамары Ивановны». Следователь открыл папку.
«В нём содержится подробное признание в совершении убийства её бывшего мужа путём отравления, а также в подстрекательстве к даче ложных показаний против вас». Ольга затаила дыхание. «Кроме того», — продолжил Шевченко, — «в связи со смертью гражданки Коваленко, полиция провела обыск в её квартире и обнаружила дневник с подробным описанием преступления, а также остатки яда, идентичного тому, которым был отравлен потерпевший».
«Остатки яда?» — ахнула Ольга. «Она хранила их все эти годы?» «По всей видимости, да», — кивнул следователь. «В её дневнике есть запись о том, что она сохранила часть вещества на всякий случай, возможно, для шантажа или как своеобразный трофей»…
