* После смерти тёти я получила в наследство старую швейную машинку Singer, а моя сестра 4-комнатную квартиру в центре Киева…

Нет, Алексей, слишком поздно. Не поздно. Он сделал шаг вперед, и я почувствовала запах алкоголя.

Ольга, я все исправлю. Буду хорошим мужем. Буду ценить тебя.

До следующего раза, когда решишь, что я тебе не нужна. Не будет следующего раза, клянусь! Он попытался обнять меня, но я отстранилась. Алексей, ты пьяный.

Уходи, протрезвей, тогда поговорим. Я не пьяный. Я трезвый, как стеклышко.

Он схватил меня за руки. Ольга, выходи за меня замуж снова. Устроим вторую свадьбу.

Мы же не разведены еще. Тогда просто вернись ко мне. Домой в нашу квартиру.

Алексей, отпусти меня. Не отпущу. Его хватка усилилась.

Не отпущу, пока не скажешь «да». Я попыталась вырваться, но он держал крепко. В его глазах появился нехороший блеск.

Знаешь что, Ольга? Может, хватит играть в принцессу? Может, хватит строить из себя недотрогу? Что ты хочешь сказать? А то, что деньги тебя испортили. Стала важной, заносчивой. А ведь еще неделю назад была никем.

Я и сейчас никто особенный. Да ну? Тогда почему ведешь себя так, словно я тебя недостоин? Алексей пытался затащить меня в квартиру, но я упиралась. Соседи могли услышать шум, но в доме было тихо.

Все на работе. Алексей, ты делаешь только хуже. Отпусти меня, и я не буду подавать заявление в полицию.

В полицию? Он рассмеялся злобно. За что? За то, что муж хочет поговорить с женой? За принуждение. Какое принуждение? Я тебя люблю.

Это не любовь. Это жадность. Алексей резко отпустил меня и отступил.

Жадность? Да я готов с тобой всем поделиться. Половину драгоценностей оставь себе, а половину дай мне. Вот оно, истинное лицо.

Не любовь, а расчет. Нет, Алексей, ничего я тебе не дам. Дашь.

Он снова шагнул вперед. Дашь, потому что я твой муж, и имею право. Не имеешь.

Имею, и докажу это в суде. Попробуй. Алексей стоял, тяжело дыша, и смотрел на меня с ненавистью.

В этот момент на лестнице послышались шаги. Возвращалась Светлана. Ольга, ты дома? Окликнула она снизу.

Да, иду, крикнула я. Алексей понял, что момент упущен. Это еще не конец, процедил он. Я добьюсь своего, и ты еще пожалеешь, что отказалась решить все по-хорошему.

Он развернулся и быстро пошел к лестнице. На пороге столкнулся со Светланой. А, это ты, холодно сказала она.

Что тебе здесь надо? С женой разговариваю. Огрызнулся Алексей. Бывшей женой? И она тебя не звала.

Еще не бывшей, бросил он и скрылся. Светлана поднялась ко мне, обеспокоенная. Что он хотел? Вернуться ко мне, говорить, что любит.

Да, ну, а что ты ответила? То же, что и ты бы ответила. Правильно. Ольга, мне не нравится, как он себя ведет.

Может, стоит в полицию обратиться? Пока нет, но если еще раз придет, обязательно обращусь. Вечером мне позвонил Александр Васильевич с новостями. У меня для вас отличные новости.

Суд назначен на послезавтра. И я практически уверен в нашей победе. Ваши родственники не смогли найти ни одного серьезного свидетельства недееспособности тети.

А у нас есть показания нотариуса, врача, соседей. А что с мужем? Его иск о разделе имущества будет рассматриваться отдельно, но шансов у него мало. Значит, скоро все решится.

Останется только дождаться судебного заседания и поставить точку в этой истории. Утром, в день суда, я проснулась с ощущением, что сегодня решится вся моя дальнейшая жизнь. За окном светило яркое ноябрьское солнце.

Первый ясный день за долгое время. Казалось, даже природа была на моей стороне. Светлана приготовила мне завтрак и проводила до суда.

«Ольга, держись», сказала она на прощание. «Правда за тобой». Здание суда на улице Дегтяревской выглядело внушительно.

У входа я встретила своего адвоката Александра Васильевича. Он был в отличном настроении. «Доброе утро! Готовы победить?» подмигнул он мне.

«Готова. А что с противной стороной? Они тоже здесь. Привели целую команду.

Адвоката, каких-то свидетелей. Но не волнуйтесь, у нас позиция сильнее». В зале суда я увидела Анну с Дмитрием, Алексея и незнакомого мужчину в дорогом костюме, видимо, их адвоката.

Анна была одета во все черное, изображала из себя скорбящую племянницу. Алексей выглядел лучше, чем вчера. Побрился, привел себя в порядок.

Когда меня увидели, Анна демонстративно отвернулась, а Алексей смотрел с каким-то странным выражением, смесью злости и тоски. «Встать, суд идет!» объявил секретарь. Вошла судья, женщина лет пятидесяти, с строгим, но справедливым лицом.

Села за стол, поправила очки и объявила. «Слушается дело по иску Сидоровой Анны Алексеевны и Петрова Алексея Валентиновича о признании завещания Ковальчук Марии Григорьевны недействительным.

Истцы утверждают, что завещательница на момент составления завещания была недееспособной. Первым выступал адвокат Анны и Алексея. Роман Викторович Смирнов, высокий мужчина с уверенными манерами и поставленным голосом.

«Ваша честь», — начал он. «Мои доверители утверждают, что покойная Ковальчук Мария Григорьевна страдала старческой деменцией, что делало ее неспособной отдавать отчет в своих действиях при составлении завещания. Доказательством служит сам факт неравномерного распределения наследства.

Одной племяннице достается квартира стоимостью 5 миллионов рублей, а другой — старая швейная машинка». Судья записывала его слова. Кроме того, продолжал адвокат, ответчица скрывает истинную стоимость полученного наследства.

«По нашим сведениям, в швейной машинке были обнаружены драгоценности общей стоимостью около 70 миллионов рублей. В зале прошел шепоток — 70 миллионов. Цифра впечатляющая.

Это говорит о том, — заключил Смирнов, — что завещательница либо не понимала, что завещает, либо находилась под влиянием ответчицы, которая обманным путем выяснила о существовании драгоценностей. Теперь настала очередь Александра Васильевича. «Мой адвокат поднялся спокойно, без суеты»…