* После похорон матери мне досталась ее любимая, но старая картина, а сестре — ее три дачи…
После похорон матери мне досталась ее любимая, но старая картина, о сестре, ее три дачи. Мой муж сорвал картину со стены и швырнул ее к моим ногам. «Ты и это барахло стоите друг друга!», крикнул он.
Рама треснула. Когда я подняла ее, из трещины выпал ключ. Я не знала, отчего он, но когда я присмотрелась к нему, то остолбенела на месте, увидев.
Но прежде чем все это случилось, был душный кабинет нотариуса, запах старой бумаги и напряженная, густая тишина. Прошло всего три дня после похорон. Три дня, которые слились в один серый, вязкий сон.
Елена Кравченко сидела на жестком стуле, обтянутом потрескавшимся кожзаменителем, и смотрела на свои руки, сложенные на коленях. Она не ждала ничего. Мама жила скромно, почти аскетично, особенно в последние годы.
Какое там наследство? Просто нужно было соблюсти формальности. Рядом сидела ее сестра-двойняшка Ольга. Прямая спина, идеальная укладка, дорогой, пахнущий чем-то резким и модным парфюм, который совершенно не вязался с трауром.
Ольга нетерпеливо постукивала ухоженным ногтем по ручке своей сумки. Она смотрела прямо на нотариуса, пожилого уставшего мужчину в очках, который монотонно зачитывал последнюю волю их матери. Елена чувствовала себя лишней на этом представлении.
Ольга была человеком дела, человеком результата. Даже горе она переживала как-то по-деловому, быстро переключившись с организации похорон на раздел того немногого, что осталось. Елена же до сих пор не могла поверить, что мамы больше нет.
Что больше никто не позвонит ей вечером, чтобы спросить, тепло ли она оделась. Земельный участок с дачным домом в садоводческом некоммерческом товариществе ветеран, без всякого выражения бубнил нотариус. Земельный участок с домом в коттеджном поселке лесные дали.
А также земельный участок с постройками по адресу березовый берег. Все вышеперечисленное имущество я завещаю моей старшей дочери Петренко Ольге Сергеевне. Ольга едва заметно выпрямилась еще больше.
Уголок ее губ дрогнул в подобии удовлетворенной улыбки, которую она тут же скрыла, сделав скорбное лицо. Три дачи. Елена знала их.
Одна старенькая, еще от деда, две другие мама купила в последние 10 лет, объясняя это хорошим вложением. Елена тогда удивилась, откуда у матери, скромной пенсионерки, такие деньги, но мама лишь отмахнулась, сказав, что всю жизнь копила. Нотариус перевернул страницу.
Елена почувствовала, как по спине пробежал холодок. Она знала, что сейчас будет. Сейчас ее муж Алексей, который ждал новостей дома, получит подтверждение всем своим худшим ожиданиям.
Он и так считал ее тещу странной, а теперь моей младшей дочери Кравченко Елене Сергеевне продолжил нотариус, и его голос как будто стал еще более бесцветным, я завещаю единственное, что было мне по-настоящему дорого. Картину «Осенний пейзаж» неизвестного художника в деревянной раме. Наступила тишина.
Ольга бросила на Елену быстрый, почти брезгливый взгляд. В нем читалось все и жалость, и превосходство. Картина.
Та самая темная, почти коричневая от времени, которая висела в маминой спальне над комодом. Пейзаж был совершенно обычный, пожухлый лес, серое небо. Ничего особенного.
Просто часть интерьера, привычная с детства. Елена молча кивнула. Она не чувствовала обиды.
Скорее какую-то горькую нежность. Мама действительно любила эту картину. Часто стояла перед ней, просто смотрела, о чем-то думая.
Может с ней были связаны какие-то воспоминания, о которых она никогда не рассказывала. Для Елены это был последний мамин подарок, ее частичка. И это было важнее любых дач.
Дорога домой показалась вечностью. Картина была не очень большой, но тяжелой и неудобной. Елена прижимала ее к груди, чувствуя твердые края старой рамы.
Она представляла лицо Алексея. Его надежды на тещину сокровища были почти осязаемыми. Он работал менеджером в строительной фирме, вечно гнался за статусом, за дорогими вещами, за видимостью успеха.
Они жили в ипотечной квартире, и любая копейка была на счету. А тут три дачи уплыли к Ольге. Она открыла дверь своим ключом.
Алексей был в гостиной. Он не сидел, а мерил шагами комнату. Увидев ее с картиной в руках, он замер….
