Побачивши свю свекруху перед весіллям, наречена втратила свідомість від ШОКУ… Все життя вона шукала свою маму, та такого МОТОРОШНОГО сюрприз вона не чекала …
Получается, что я могу познакомить тебя и с моей мамой. Так уж вышло, что она у нас общая». — обреченно проговорила Наташа, стараясь не смотреть на парня.
Евгений требовательно взглянул на мать. Та выдержала взгляд и не отвела глаз. «Это правда», — кивнула она.
«Да вы меня разыгрываете? Не смешно». «Никакого розыгрыша. Все, как в индийском кино», — Наташа кусала губу, чтобы не расплакаться.
«У нас с тобой общая мать. Получается, ты мой кровный брат. Вот такая история, Женька.
Нельзя жениться на собственной сестре, так что свадьбы точно не будет». «Мам, о чем она?» Парень все еще не понимал. «Прости, сын.
Я действительно не все тебе рассказывала». «Да и ты, Наташа, знаешь не все». «Так что свадьба будет», — возразила женщина, впервые за время всего этого непростого для всех разговора просияв улыбкой.
«Не надо». Наташа скривилась, как от удара. «Это будет ужасно.
Людей мы, может, и обманем, но мы-то будем знать». «Наташа, да как ты могла такое подумать? Ни о каком обмане я и помыслить бы не могла», — горячо заверила женщина, которая была когда-то ее матерью. «Сейчас я все вам объясню».
«Давно пора», — произнес, появляясь в дверях рядом с сыном, его отец Роберто. «Девочки, вы обе тащите по жизни неподъемный груз обиды и вины. Более того, этот груз давит и на тех, кто любит вас и готов подставить плечо.
Я считаю, что сейчас самое время рассказать нам все». Наташа переводила взгляд со своей матери на отца Женьки. Синьора Галлиани, видимо, собиралась с духом, потому что вновь посмотрела на мужа.
Тот кивнул утвердительно. «Расскажи, она должна знать. Поверь, правда, которую ты столько лет скрывала от нее, не изранит ее сердце так, как то, что она сейчас представляет себе.
Если мы хотим быть семьей, то начинать нужно с главного, с честного разговора». «Так, я хочу знать одно», — Евгений сел рядом с Наташей и обнял ее за плечи. «Мы брат и сестра? Или все же нет?» «Нет», — Ангелина перекрестилась, поискав и не найдя глазами икону.
«Наташа, я удочерила тебя сразу после рождения. Родила тебя другая женщина. И так уж вышло, что мы с твоим отцом оказались косвенно виноваты в ее смерти».
«А я говорил тебе тысячу раз и скажу снова. Твоей вины в этом не было», — резко возразил Роберто. «Ты не единственная женщина в мире, у которой случился роман с женатым мужчиной.
И ты не могла знать, чем закончится эта история». «Погодите». Наташа схватилась за голову, потом протестующая подняла руку, останавливая их спор.
«Ты хочешь сказать, что являешься моей матерью не по крови, а только по официальным документам, и что моя родная мать умерла? Как и когда это случилось? Почему отец никогда не рассказывал об этом?» «Зато мне он напоминал об этом почти каждый день», — вздохнула женщина. «Потом я поняла, что так ему было легче избавиться от чувства вины, которая точила его постоянно. Хотя виноваты мы были оба».
«Не знаю, может ли любовь служить оправданием. Только я действительно полюбила твоего отца всем сердцем. Жизни без него не мыслила, убеждала себя, что справлюсь с чувствами, что грешно желать разрыва семьи, тем более когда жена беременна на последних месяцах».
«И не справилась. Едва он помог». Ангелина продолжила.
«Потом надо было решать, как поступить с новорожденной. И твой отец нашел выход, показавшийся ему блестящим. Мы расписались.
Я подала документы на удочерение. Вот так мы и стали семьей. На бумаге.
Потому что ни одного дня я не чувствовала от него ни заботы, ни поддержки, не услышала ни одного доброго слова. Напротив, он, кажется, испытывал настоящее удовольствие, напоминая, что это из-за меня малышка осталась без настоящей матери. Все чаще он пил.
Сперва с друзьями, потом в одиночку. Потом в привычку вошло поколачивать меня. Больше для острастки.
И так, чтобы ты ничего не видела. Я терпела, поверь, я терпела, сколько могла». «Три года», — проговорилась Наташа.
Сейчас она пыталась представить себе, сколько обид выдержала женщина, заменившая ей родную мать. И поняла, что сочувствует ей. «Да, три года», — повторила Ангелина.
Роберто подошел к ней и сел рядом, взяв жену за руку. Женя смотрел в другую сторону. Наташа показалась, что она видит в его глазах слезы.
Этот парень обожал свою мать и сейчас вместе с ней мысленно проходил ее скорбный путь унижений и лишений, отягощенный крестом, взваленный на хрупкие плечи, вины. «Как ты решилась уехать?» — тихо спросила Наташа. Ангелина смотрела на нее, но видела не ее, сегодняшнюю, а ту маленькую девочку с косичками, которая называла ее мамой.
Я, кажется, не сказала, что работала переводчицей. Однажды ко мне подошел один из гостей, очень красивый, молодой итальянец. Он долго рассыпался в любезностях, подарил цветы и предложил встречаться.
Конечно, я отказалась наотрез, однако это не остановило настойчивого ухажера. Даже вернувшись домой в Италию, он продолжал атаковать меня умоляющими письмами. В один, далеко не прекрасный день, когда в очередной раз, вернувшись домой пьяным, муж молча отхлестал меня по щекам и отшвырнул в угол, а я не могла даже вскрикнуть, чтобы не напугать тебя.
Наташенька, я решила, с меня хватит. Собрала вещи, деньги и документы, поцеловала тебя сонную и той же ночью улетела в Неаполь. Да, тот итальянец меня встретил и даже восхищался моей смелостью, вновь клялся в вечной любви.
Да вот только радость встречи длилась недолго. История повторилась. Безумно влюбленный итальянец был женат, он рассчитывал на приятное времяпрепровождение с любовницей.
Помогать мне в его планы не входило. Пообещав устроить меня на квартиру, он забрал все деньги и скрылся. Вот так я осталась одна, в чужой стране, без денег, без работы и без надежды.
У нас говорят, что столица слезам не верит. Знаете, Неаполю слезы тоже были безразличны. Но ты справилась, — тихо продолжила Наташа…
